Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Стихотворения

Шефнер Вадим Сергеевич

«Легки они, и участь их легка...»

* * *

Легки они, и участь их легка, Тревоги нет в полете молчаливом, — Как мотыльки на пламя, облака Летели к солнцу над заливом. Как лепестки неведомых цветов, Развеянные бурей отдаленной, Они летели над водой зеленой, Чтобы упасть у дальних берегов. А здесь камыш цеплялся за весло, Безвольный руль петлял, чертил зигзаги... И нас к закату по усталой влаге Неверное течение несло.

Верим в победу!

Против нас полки сосредоточив, Враг напал на мирную страну. Белой ночью, самой белой ночью Начал эту черную войну! Только хочет он или не хочет, А свое получит от войны: Скоро даже дни, не только ночи, Станут, станут для него черны! _{23 июня, Ленинград}

Свой

долг исполним!

Совсем недалеко от Ленинграда, Один, но в братском боевом строю, Я нынче на посту у огнесклада С винтовкою-драгункою стою. Передо мной, за земляною складкой, Лежит, похожа на обычный луг, Аэродрома Н-ского площадка, И «гнезда» самолетные вокруг. За летным полем — леса темный гребень. А дальше, в пламенеющей ночи, В опасном небе, в ленинградском небе, — Прожекторов широкие мечи. Мы знаем, враг сомкнул тиски осады... К подножью прочных ленинградских стен Сползлись моторизованные гады... Мы — в окруженье... Но оно — не плен! Мы знаем — враг свои обстрелы множит, В листовках нам погибелью грозит, Он сбрасывает бомбы и, быть может, Готовит и иприт, и люизит. Но есть у нас бензин и есть оружье — Его вручила нам Отчизна-Мать... Мы в верности клялись — и все, что нужно, Мы совершим, чтоб Питер отстоять! О други! В испытаньях предстоящих Да будет совесть каждого чиста! Пока не даст нам смены разводящий, Мы не покинем своего поста! _{Сентябрь, Ленфронт}

1942

Семафор

На станции сойдя прифронтовой, Иной дороги к западу ищи ты; За семафором путь порос травой И рельсы тусклой ржавчиной покрыты. Недалеко отсюда враг залег — Здесь лес шумит встревоженно и дико. Как выпавший из топки уголек, Горит на шпалах алая гвоздика. Почти двенадцать месяцев прошло Со дня, когда кольцо блокады сжалось, И семафора белое крыло Ни разу с той поры не подымалось. Боец, суров и труден путь войны, Невмоготу бывает временами, Но все от нас зависит. Мы вольны Сполна вернуть утраченное нами. И знай, идя в кровопролитный бой Сквозь загражденья, выстрелы и взрывы, — Не только за тобой — и пред тобой Твоя земля, твои леса и нивы... Мы победим! Борись за день, когда Падут враги... Тогда на запад снова Пойдут по расписанью поезда И ржавчина сойдет с пути стального. Тогда пороховой осядет дым, И расточится полутьма седая, И семафор взмахнет крылом своим, Как птицы машут, клетку покидая.

Весна в Ленинграде

И вот весна. И с моря влажный ветер, И легкий запах зелени лесной, И каждый день торжественен и светел, Как прошлой, невоенною весной. Но старого собора купол серый (А помнишь — он был ярко-золотой), И окна, ослепленные фанерой, И мрак ночей, зловещий и пустой, И всё — куда ни взглянем, где ни ступим, — Всё нам твердит о длящейся войне. Но Ленинград, как прежде, неприступен — Все испытавший, он сильней вдвойне. Еще гроза над ним не отшумела, Еще врагов не прорвано кольцо, Но дышит он весной и смотрит смело Великому грядущему в лицо.

Победа

Длится пушек смертная беседа, Каплет кровь с отточенных штыков, Не в венке из роз идет Победа Впереди разгневанных полков. Гневом дышит лик ее суровый, Путь ее тревожен и далек, — На ее чело венец терновый Из колючей проволоки лег. Все неотвратимей, все суровей Воинов на бой она зовет, И черны от пороха и крови Руки, устремленные вперед. И, степными зыблемый ветрами, Пламенем пожаров озарен, Плащ ее колышется над нами Пурпуром простреленных знамен.

«Не возвращались птицы этим летом...»

* * *

Не возвращались птицы этим летом В блокированный город Ленинград, Но осенью, как прежде, в сквере этом Деревья бледным золотом горят. Здесь никуда от прошлого не деться, Ты рад не помнить, но оно с тобой. Сквер городской, тебе знакомый с детства, Не обойти окольною тропой. Здесь ты еще мальчишкой глупым бегал, Из-за лапты опаздывая в класс, Здесь на дорожке, занесенной снегом, Ты целовался в самый первый раз. И освещает скудный свет заката Скамью у невысоких тополей — На ней ножом ты вырезал когда-то Инициалы девушки своей. Но всё на свете и страшней, и проще, Чем

думал ты в минувшие года, — Пришла война, обугливая рощи И под откос швыряя поезда... Спроси себя в осенний этот вечер — Что для отчизны сделано тобой?.. За прошлые, за будущие встречи, За этот сквер, за город длится бой.

Ожидание

Ты помнишь дни?.. Гремя металлом, И день и ночь трудиться рад, Перекликался порт с вокзалом — Так брата окликает брат. И отходящему составу Корабль, покинувший причал, Через кварталы и заставы Гудком веселым отвечал. Теперь в порту не слышно песен, Дым не струится в высоту — Покрыла ржавчина и плесень Сооружения в порту. Суда застыли на приколе, За молом море им видно, Но дни идут... идут, — доколе Им ждать отплытья суждено? Их загнала сюда блокада, Во дно вогнала якоря, Но тихих пристаней не надо Гигантам, пенившим моря... Умолк вокзала грохот резкий, На всем молчания печать, — Здесь расставаться больше не с кем, Здесь больше некого встречать. Перрон асфальтовой пустыней Уходит вдаль. Туман и мгла. Здесь паровозы дальних линий В тупик блокада загнала. Они стоят темны и строги, Безмолвно вглядываясь в даль, — Им снятся дальние дороги И рельс мерцающая сталь. Им сна не надо и ночлега, Пред ними путь прямой, как меч. О, только дайте им для бега Стальные мускулы напречь! А город, взором соколиным Вонзаясь в дымный сумрак дня, Стоит бессмертным исполином В кольце металла и огня. Настанет час — неудержимо Мой город двинется вперед И, как огромная пружина, Врага на запад отшвырнет. И под винтами пеной белой Вскипит балтийская вода, И словно огненные стрелы В туман вонзятся поезда. И после многодневной ночи, В мазутном блеске и дыму, Вокзал проснется, загрохочет — И порт откликнется ему.

Ленинград

Мой город непреклонен и спокоен, Не ослеплен слезами взор сухой. Он темными глазницами пробоин На Запад смотрит в ярости глухой. Он гордо ждет намеченного срока, Чтоб, все сметая на своем пути, Внезапно, справедливо и жестоко Все счеты с неприятелем свести. Взорвется ярость города глухая, — И для врага настанет Страшный суд, И с мест дома сорвутся, громыхая, И в наступленье улицы пойдут! Все в бой пойдет, чтоб отомстить за муки, — Каналы хлынут через берега, И, протянув обугленные руки, Пойдут деревья задушить врага. И в бой всесокрушающе-победный, Тяжелыми доспехами звеня, За Пулково помчится Всадник Медный, Пришпоривая гордого коня. И в грохоте и в скрежете металла, По всем проспектам промелькнув за миг, От площади Финляндского вокзала К Урицку устремится броневик. Все каменное, медное, живое — Все в бой пойдет, когда придет пора, И танки, зло и напряженно воя, И пехотинцы с криками «ура», — Так будет смят врага бетонный пояс, И мы с боями двинемся вперед, И с каждого вокзала бронепоезд По направленью к Западу пойдет! _{21 июня}

Зеркало

Как бы ударом страшного тарана Здесь половина дома снесена, И в облаках морозного тумана Обугленная высится стена. Еще обои порванные помнят О прежней жизни, мирной и простой, Но двери всех обрушившихся комнат, Раскрытые, висят над пустотой. И пусть я все забуду остальное — Мне не забыть, как, на ветру дрожа, Висит над бездной зеркало стенное На высоте шестого этажа. Оно каким-то чудом не разбилось. Убиты люди, стены сметены — Оно висит, судьбы слепая милость, Над пропастью печали и войны. Свидетель довоенного уюта, На сыростью изъеденной стене Тепло дыханья и улыбку чью-то Оно хранит в стеклянной глубине. Куда ж она, неведомая, делась, Иль по дорогам странствует каким Та девушка, что в глубь его гляделась И косы заплетала перед ним?.. Быть может, это зеркало видало Ее последний миг, когда ее Хаос обломков камня и металла, Обрушась вниз, швырнул в небытие. Теперь в него и день и ночь глядится Лицо ожесточенное войны. В нем орудийных выстрелов зарницы И зарева тревожные видны. Его теперь ночная душит сырость, Слепят пожары дымом и огнем. Но все пройдет. И, что бы ни случилось, — Враг никогда не отразится в нем!