Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Тайное свидание. Вошедшие в ковчег
Шрифт:
— Так что вы хотите сказать?
— Следует признать, что в задачи «отряда повстанцев» входит и делать людей чище. Несомненно и то, что банда подростков, именующая себя «Грозой дорог», доставляет людям одни только неприятности.
— Что это еще за «Гроза дорог»?
— Смешное название, не правда ли? В нем чувствуется вызов. «Повстанцы» прокалывают шины их мотоциклов.
— Комоя-сан никогда не пойдет на то, чтобы затеять такую войну, — возразил я, потирая ногу под коленом. Какую бы привязанность бывший солдат сил самообороны ни питал к огнестрельному оружию, он по натуре умный циник, верящий лишь
— Теперь у Комоя-сан золотой значок и три нашивки.
— Ну что ж, он обожает командовать. И старичкам, наверное, хочет помочь.
— Я считаю, что Комоя-сан делает это от чистого сердца, — сказал Сэнгоку.
— А почему, собственно, это так тебя беспокоит?
— Беспокоит, и всё тут.
— Конечно, эти самые мальчишки, которых называют «Грозой дорог», — отбросы. Впрочем, точно так же, как старики из «отряда повстанцев». А еще сами делят людей на «отбросы» и «неотбросы» — терпеть таких не могу. Я старательно изучил теорию эволюции. — На лице зазывалы промелькнула улыбка, словно он подшучивал над собой. — Как известно, отбросы в конце концов становятся удобрениями для растений.
Нога стала дергаться в такт биению пульса. Боль становилась все острее, словно ножом срезали кожу. Опасный симптом. Даже если до смерти боишься зубного врача, понесешься к нему как миленький, когда прихватит зубная боль. Вытащите мне ногу — хоть клещами! Если боль и дальше будет усиливаться, я, наверное, соглашусь, чтобы ее отрезали.
— Если со мной что-нибудь случится, самый подходящий капитан — ты.
— Я — капитан? — Зазывала сморщил лицо в подобии улыбки. — Вы что-то путаете. Если я стану капитаном, корабль придется назвать «Зазывала». Смешно. Без компаса, без морских карт. И будет такой кораблик только вид делать, что плывет, на самом деле и не собираясь трогаться с места.
— У меня у самого нет никакого компаса. — Нога продолжала отекать. — Если удастся схватить хотя бы одного мальчишку, нужно будет устроить ему хороший допрос. Вдруг им известно что-нибудь о проходе, который ведет в помещение под унитазом...
— Может, эти двое где-то поблизости, там, снаружи... — Женщина положила самострел на колени и тронула пальцами тетиву.
— Ничего, думаю, не выйдет, вряд ли они настолько хорошо знают каменоломню, — сказал Сэнгоку. — Им удалось так далеко проникнуть в нее лишь два-три дня назад, и то, спасаясь от преследователей... Видите ли, на самом деле цель «отряда повстанцев» совсем другая — охота на школьниц.
— Что это значит?
— То и значит: охота на школьниц...
22. Адъютант-тень
Тут мы все посмотрели на железную дверь в конце лестницы. Женщина застыла с самострелом в руках в трех шагах от унитаза. Зазывала, собиравшийся сесть на нижнюю ступеньку, так и замер, чуть пригнувшись и ухватившись рукой за опору, а Сэнгоку оперся плечом о стену у мойки. Каждый пытался вникнуть в смысл потрясших нас слов «охота на школьниц». Прежде чем поймать прячущихся за железной дверью мальчишек и вытрясти из них все, что им известно, надо было уяснить себе значение этих слов. Ошеломленные, мы и не
— Прошу прощения.
Он вел себя совсем иначе, чем те двое, но, без сомнения, тоже принадлежал к группе «Гроза дорог»: волосы торчком, наполовину выкрашены в рыжий цвет — такой же сухой сучок, но чуть потолще. Женщина взяла самострел на изготовку. Сухой Сучок шнырял обеспокоенным взглядом по всему трюму. По-видимому, ничто не вызвало у него особого интереса.
— Прошу прощения.
Он низко поклонился Сэнгоку как знакомому. Тот помахал в ответ рукой, но явно испытывал некоторую неловкость.
— Зачем пожаловал?
— Прошу прощения. — О том, что парень — член «Грозы дорог», свидетельствовала, видимо, маленькая метла, которую он держал в правой руке, да еще серебряный значок на груди. Вытянув антенну из большого передатчика, висевшего на левом плече, он стал вызывать: «Прошу штаб, прошу штаб... Говорит разведчик «А». Нахожусь в первом помещении со стороны морского побережья, всё нормально. Прием... Совершенно верно, подозрительных личностей не обнаружено. Прием... Совершенно верно, всего четверо. Прием... Слушаюсь, прошу прощения. Прием...»
— Разговаривал с Комоя-сан? — Женщина опустила самострел и начала прищелкивать языком, точно перекатывала во рту леденец.
— Командир направляется сюда. Прибудет в самом скором времени. Здесь расположится мобильный штаб. Я буду ждать его здесь. Прошу прощения.
Он делал ударение на конце слов — такова манера говорить у нынешней молодежи, — но в его облике и поведении сквозило усталое безразличие, присущее старикам. Парень даже не проявил никакого интереса к моему более чем странному положению. Заранее знать об этом он, разумеется, не мог. Одно из двух: либо изображает невозмутимость, как это принято у современных юнцов, либо действительно окаменел, находясь все время в обществе стариков. Этакий образец преданности, человек, не только повинующийся приказу, но повинующийся и без приказа. Смотреть на него было жутковато — это факт. Он легко вскочил на крайнюю бочку. И стал ногами и метлой отбивать такт. Неужели тоже напевает какой-нибудь военный марш?
— Не мельтеши, — проворчал зазывала.
— Это шпион, — сказал Сэнгоку громко, чтобы тот его услыхал. — Еще пару дней назад был в группе «Гроза дорог». Получал от Тупого Кабана карманные деньги и снабжал его информацией. Верно я говорю? Чего молчишь? Уверен, что и школьниц тоже ты продал.
Подросток бесстрастно взглянул на Сэнгоку и не удостоил его ответом.
— Что это за охота на школьниц? — спросила женщина, повернувшись к Сэнгоку.
— Спросите у Комоя-сан.
— Женщине это неинтересно, — спокойно и деловито ответил подросток.
— Если ты, сосунок, будешь хамить, выстрелю. — Женщина встала на одно колено и, взяв самострел на изготовку, положила палец на спусковой крючок.
— Ну и позочка, трусы видать. — Подросток явно храбрился, не собираясь уступать.
— Дурак, она и вправду выстрелит! — закричал зазывала и, схватив валявшийся около унитаза альбом с планами каменоломни, запустил в женщину. Альбом пролетел, коснувшись ее плеча, и попал в самострел. Стрела, сбитая с прицела, чиркнула о бочку и, издав мелодичный звук, взвилась к потолку.