Собрание сочинений. Том 3
Шрифт:
Разбудили Коротеева.
— Нельзя упустить такого случая, — сказал ему Невский, раскладывая на столе карту своего участка и надевая на нос очки, что было признаком его крайнего возбуждения. В спокойные дни он превосходно обходился и без очков. — Где Буряев?
— В засаде, — ответил Павел, вытягиваясь как полагается.
— Коробейников?
— На линии. Сматывает с федорченковой группой провода на Ольгинское.
— Губарев?
— Несет охранение штаба.
Губарев был командиром-кадровиком,
— Федор где?
— Сено возит с группой.
— Погоди-ка, Семеныч, — сказал Коротеев. — Дай-ка мы нанесем на карту расположение наших групп. Значит, Буряев примерно здесь. Так? Коробейников где-нибудь в этой зоне. Так? Губарев здесь вот, а Чупров, надо полагать, не ближе вот этого пункта… Нет, ни черта не получается… Как у меня душа не лежала отпускать его за этим проклятым сеном!
Отбив от немцев колхозных коней, Чупров по-хозяйски решил перевезти в лес и запасы сена. Не ездить же за ним по деревням. И возил его третьи сутки.
— Надо ехать на место, — поднялся Невский. — Павел, седлай коней… трех… Со мной поедешь.
— На какое место? — спросил Коротеев. — Мест, брат, много.
— Ближе всех к дороге Чупров. Свяжемся с ним, выедем на тракт, определимся… А ты, друг, — он пожал руку связному, — дуй обратно. Ежели будет возможность, сообщи: вышли, нет ли, куда идут…
Собрались в один миг.
— Наталья, поди сюда. Шепни, имеется у нас что-нибудь при дороге, за Косым Лучом?
— Место открытое. Невозможно там ничего хранить.
— И близ Чупрова ничего?
— Близ дяди Федора ямка со спиртом, две бочки керосину, под мостом, под маленьким, — там вроде как немецкую могилу сделали, каску положили… Скоро назад будешь?
— К вечеру управимся.
Выехав к тракту, к тому месту его, где у маленького моста, с «немецкой могилой» под ним, ответвлялась в лес проселочная дорога, Петр Семенович и Коротеев заметили чупровский обоз и остановили его. Послали за самим Чупровым, который был невдалеке.
— Что-нибудь надумал? — спросил командира Коротеев.
— Да нет, а приготовиться все-таки надо.
Чупров прискакал на неоседланном коне.
— Я здесь! Готов к бою! — еще издали прокричал он.
Невский рассказал ему о танках. Помолчали.
— Народу с тобой много? — спросил Невский.
— Народу хватит. Бутылки с горючей смесью тоже При нас. А вот время, командир, не наше, — сказал Чупров, глядя в небо. — Полдень, не позже?
Коротеев взглянул на часы.
— Тринадцать десять.
— Время не наше, — повторил Чупров. — Это будет беда, если на танки средь бела дня полезем. Беда будет, командир… Стой! Тихо!.. Андрюша, влезь-ка на сосну! — крикнул он кому-то из своих. — Или у меня в ушах гудит?..
— Есть. Идут, — раздался мальчишеский голос, сдавленный волнением.
— Петр Семенович, не выйдет. Дай-ка я свой обоз оттяну с тракта, — и Чупров, проваливаясь в снег, побежал к саням, что остановлены были Невским.
— Стой!
В Невском теперь появилось то точное, математическое вдохновение военного человека, когда знание незаметно для него самого превратилось в умение.
— Федор, вали сено на тракт, рядами вали, живо!.. Никита, Павел, ройте могилку под мостом!
Еще никто не понимал, что должно произойти в результате приказа, он был категоричен, и все бросились выполнять его, подчиненные воле командира и уже не думающие ни о чем другом, как только о точном выполнении приказа.
Десять возов сена, по два в ряд, пятью очередями уже лежали на дороге. Порожние сани выбирались обочинами на проселок.
— Не трогай сани! В ряд их, за сено! В три этажа! Живо!.. Тащи керосин! Федор! Командуй бутыльщиками!
Чупров, сваливший несколько возов сена, потный, задыхающийся, безмолвно, автоматически бросился за мост, к бутыльщикам. Картина того, что произойдет, была ему еще не ясна. Но когда, ладонью стерев пот с лица, он перемахнул через мост, заметив какой-то одной клеточкой глаза, как волочат к дороге бочку с керосином, все задуманное Невским вдруг стало ему совершенно ясно и понятно.
— Здорово! — прохрипел он, ибо уже все понял и оценил и теперь уже не нуждался ни в какой команде, так как до конца представил себе операцию.
Но Коротеев ничего не видел из-под моста, и был обеспокоен, и несколько раз оглядывался на Петра Семеновича, застывшего за широкой елью с напластанным на ее ветвях, подобно белевской пастиле, снегом.
Однако, когда бочку выкатили наверх, к дороге, и открыли ее, он тоже сразу увидел, что произойдет, и тоже все понял.
— А время-то, время как? — крикнул он Чупрову. — Время-то не наше, Федор!
— Чорт с ним, со временем, азарт меня взял, — ответил тот, с головой укладывая своих людей в снег, среди мелкого, но довольно частого ельника.
Танки были уже близко.
Андрюша, тот, который первый увидел танки с сосны, сняв ушанку, стал зачерпывать ею керосин и кропить сено и сани. Павел и еще кто-то последовали его примеру. Невский подбежал к ним, крякнул, приподнял бочку и опрокинул ее на дорогу меж санями и сеном.
— Ступайте в лес! Коней уводите! — и дрожащими от напряжения руками зажег спичку. — Садись на коня, Андрей, зови Губарева. Такой же заслон сделать верстах в трех подальше!.. А ты, Павел, за Мишей Буряевым!