Собрание сочинений
Шрифт:
— Да ничего. У меня еще целая пачка, — ответила Мэри Джейн. — Где-то. — Она порылась в сумочке.
— Горничная дурища, — сказала Элоиза, не поднимаясь с кушетки. — Я час назад два блока ей под самый нос сунула. Так она в любую минуту сейчас может зайти и спросить, что с ними делать. Черт, о чем я?
— Тьеренджер, — подсказала Мэри Джейн, закуривая свою.
— А, ну да. Я точно помню. Она покрасилась вечером, перед самой свадьбой с этим Фрэнком Хэнком. Помнишь его?
— Смутно. Такой недомерок-рядовой? Ужасно несимпатичный.
— Несимпатичный. Господи! Да он смахивал на чумазого Белу Лугоши. [54]
Мэри Джейн откинула голову и захохотала.
— Великолепно, — сказала она, возвращаясь в позу, пригодную для питья.
— Давай стакан. — Элоиза скинула ноги в чулках с кушетки и встала. — Честно, вот дурища. Яразве что Лью к ней в постель не подкладывала, чтоб она согласилась с нами сюда приехать. Ты уж прости, что я… А эта штучка у тебя откуда?
54
Бела Лугоши (Бела Бласко, 1882–1956) — американский кино — и театральный актер венгерского происхождения, прославился в роли графа Дракулы; играл преимущественно зловещих негодяев.
— Эта? — Мэри Джейн тронула камею на шее. — Ох господи, она у меня еще со школы. Мамина.
— Господи, — сказала Элоиза, беря пустые стаканы. — А мне вот носить совершенно нечего. Если мамаша Лью когда-нибудь помрет — ха-ха, — мне от нее достанется, наверное, какой-нибудь пестик для льда с монограммой.
— Ты с ней теперь как?
— Не смеши меня, — ответила Элоиза по пути на кухню.
— Мне совсем последний, — крикнула ей вслед Мэри Джейн.
— Черта лысого. Кток комув гости приехал? И кто на два часа опоздал? Будешь торчать тут, пока не опротивеешь. И ну ее к черту, твою паршивую карьеру.
Мэри Джейн снова откинула голову и захохотала, но Элоиза уже скрылась в кухне.
Одной в комнате заняться было нечем, и Мэри Джейн встала и подошла к окну. Отодвинула штору и уперлась запястьем в переплет, но, ощутив на коже грязь, отняла руку, вытерла ее и распрямилась. На улице зримо подмерзала слякоть. Мэри Джейн отпустила штору и мимо двух набитых книгами шкафов вернулась к синему стулу, даже не глянув на корешки. Уселась, раскрыла сумочку и в зеркальце осмотрела зубы. Сомкнула губы, с нажимом провела языком по верхним зубам и посмотрела еще раз.
— Снаружи такой лед, — сказала она, оборачиваясь. — Господи, ну ты быстрая. Содовой не доливала?
Элоиза с полными стаканами замерла. Оттопырила указательные пальцы, точно стволы пистолетов и сказала:
— Всем стоять. Вы окружены к чертовой матери.
Мэри Джейн расхохоталась и убрала зеркальце.
Элоиза подошла ближе. Стакан для Мэри Джейн шатко утвердила на картонке, а свой не поставила. Снова растянулась на кушетке.
— И что, по-твоему, она там делает? — спросила она. — Сидит на своей жирной черной заднице, читает «Мантию». [55] Я уронила формочки со льдом, когда вытаскивала. Она с таким раздражением на меня посмотрела.
55
«Мантия» (1942) — исторический роман американского писателя Ллойда Кэссела Дугласа (1877–1951) о том, как подействовало на людей распятие Христа.
— Мне больше не надо. Я серьезно. — Мэри Джейн взяла стакан. — Ой, послушай! Знаешь, кого я видела на той неделе? В главном зале «Лорд-энд-Тэйлорз»? [56]
— Не-а, — ответила Элоиза, поправляя под головой подушку. — Акима Тамироффа. [57]
— Кого? —спросила Мэри Джейн. — Это кто?
— Аким Тамирофф. В кино снимается. Всегда говорит: «Ви силно пашутили — ха?» Ужасно его люблю… Что ж такое, в этом чертовом доме нет ни одной приличной подушки. И кого ты видела?
56
«Лорд-энд-Тэйлорз» — старейший элитный универсальный магазин в США, основан в 1826 г.
57
Аким Тамирофф (1899–1972) — американский характерный киноактер армянского происхождения, до конца своей карьеры не избавился от акцента.
— Джексон. Она…
— Которую?
— Откуда я знаю? Ту, что у нас на психологии сидела.
— Они обе у нас на психологии сидели.
— Так. Ту, у которой здоровские…
— Марша Луиза. Я тоже с ней как-то столкнулась. Она тебе все уши оттоптала?
— Ой господи, да. Но знаешь, что говорит? Доктор Уайтинг умерла. Говорит, получила письмо от Барбары Хилл, и та сказала, что у Уайтинг прошлым летом обнаружили рак и она взяла и умерла. Весила всего шестьдесят два фунта. Когда умерла. Кошмар, правда?
— Нет.
— Элоиза, ты стала такая черствая.
— Угу. Что еще сказала?
— Ну, что она только из Европы. Муж у нее стоял в Германии или где-то, и она была с ним. Дом в сорок семь комнат, и жили там только еще одна пара и штук десять слуг. У нее была своя лошадь, а конюх, который у них работал, раньше служил каким-то личным берейтором Гитлера. Ой, и еще она мне стала рассказывать, как ее чуть не изнасиловал цветной солдат. Прямо посреди главного торгового зала «Лорд-энд-Тэйлорз» как давай мне об этом — ты же знаешь Джексон. Говорит, шофер мужа, вез ее однажды утром на рынок или куда-то там. Говорит, так струсила, что даже не…
— Погоди секундочку. — Элоиза подняла голову и крикнула: — Это ты, Рамона?
— Да, — ответил детский голосок.
— Закрой за собой, пожалуйста, дверь, — сказала Элоиза.
— Это Рамона? Ой, до смерти хочу ее увидеть. Представляешь, я же ее не видела с тех пор, как у нее…
— Рамона, — крикнула, закрыв глаза, Элоиза. — Зайди на кухню, пусть Грейс тебе галоши снимет.
— Иду, — ответила девочка. — Пошли, Джимми.
— Ой, я просто до смерти хочу ее увидеть, — сказала Мэри Джейн. — Ой господи!Ты посмотри, что я наделала. Я ужасно извиняюсь, Эл.
— Оставь. Оставь,говорю, — сказала Элоиза. — Я этот чертов ковер все равно терпеть не могу. Я тебе еще принесу.
— Нет, смотри — у меня еще больше половины! — Мэри Джейн показала ей стакан.
— Точно? — спросила Элоиза. — Дай-ка сигаретку.
Мэри Джейн протянула свою пачку: