Ледяная луна в ледяной высотеОзаряет озябшие вязы и клены,И на снежной поляне четыре вороны,Как чернильные пятна на белом листе.Почему их четыре? Не три и не пять?Почему мне опять ничего не понять?Почему все меня до смешного тревожитИ ничто на земле успокоить не может?Если б было ворон или пять или три,Треугольник или пентагонБез затей и затратПреудобно улегся бы в сон.Но четыре вороны — вороний квадрат —Никуда не уляжется он.В черной душной ночи горят фонари,Далеко до луны, далеко до зари,Невозможно уснуть и немыслимо спать,Оттого что ворон-то четыре,А
не три и не пять.И кругами, кругами все шире и ширеНаплывает тоска обреченности.
«Я говорю слова простые эти…»
Я говорю слова простые эти,Сгорая откровенностью дотла:Мне кажется, нельзя на светеСчастливей быть, чем я была.Весельем и волненьем ожиданьяСветился каждый новый день и часБез сожалений, без воспоминаний,Без лишних фразИ без прикрас,Все было для меня всегда как в первый раз.Всегда ждала я торжества и чуда,Волхвов,Даров,Двугорбого верблюда,Луны, положенной на золотое блюдоИ, главное, читательской любви.
ИЗ СБОРНИКА «ОДИНОЧЕСТВО»
(Вашингтон, 1965)
Одиночество твое,
одиночество мое,
Наше, ваше, их
Одиночество.
Ирина Одоевцева
«В городском саду…»
В городском саду,В теплом свете дня,Лирою скользитЛебедь на пруду.— Я сейчас приду,Подожди меня.Возле тучки той,Как верблюд, горбатой.Я сейчас приду,Подожди меняИ побудь со мнойДо заката.
«Сон без начала и конца…»
Сон без начала и конца,Сон в центре звездного кольца,Сон, раскаленный добела.В сияньи тонет голова,Сияньем кружатся слова.Из лука воина-стрельцаЛетит крылатая стрела,Летит и ранит Льва —Льва или Солнце?Стон львино-солнечной тоски,Сон раскололся на куски.Но нет. Сон цел.Осколки сна, как голубки,Влетают в круглое оконцеВысокой тесной голубятни.И сон становится понятней,Насквозь, как море, голубой,И можно быть самой собой,Пока я сплю, пока сон цел,Пока божественный прицелСтрелу приводит прямо в цель,И Пана пьяная свирельТревожит легконогих нимф(Пан здесь! О, встретиться бы с ним!),И пенное морское чудищеИз скользких ритмов, хрупких рифмКоралловый возводит риф,Русалочий слагает миф.Не с Паном, нет, не с пенным чудищем,Не с человеком, не со зверемВсем огорченьям, всем потерямНаперекор,ВедуЯ с небом разговорО будущемВ раю.
«Сердце чужое…»
Сердце чужое (ваше, читатель?Ваше, мечтатель?Ваше, прохожий?)Бьется в груди моейВсё разностопнее, всё тяжелейНочью, и днем, и даже во сне,Повторяя одно и то же,Непонятное мне.На стене, на полу, на окне —Серебристолунные блики,И звенит соловьиное пениеПолнолунного наваждения.В зеркалах черномазые рожиИ прелестные нежные лики —Расплываются в лунной дрожи,Хоть они и мое отраженье,Все они на меня не похожи,А за ними, как фон, в зеркалахРассыпается искрами страх.– Помогите мне! Помогите!Далеко на острове КритеЛабиринт, Минотавр кровожадныйИ ведущая нить Ариадны.Но найдутся другие нити,Те, что вас приведут ко мне, —Отыщите их, отыщите!
«Как
ты любила зеркала…»
Как ты любила зеркалаЛюбовью непонятной с детства,Ты в руки зеркало брала,Не зная, как в него глядеться.Полуоткрыв от страха рот,Над зеркалом ты наклоняласьИ, как Нарцисс над гладью вод,Вдруг восхищенно улыбалась.Еще не зная, что себя,Свое ты видишь отраженье,Уже восторженно любяДуши земное воплощенье.
«Над золотою полосой заката…»
Полнеба охватила мгла…
Тютчев
Над золотою полосой закатаТаинственно и чудно за звездой звезда……Да, я, конечно, я когда-тоВ те баснословные года…Но в установленные срокиВсё унесли сороки-белобоки –И молодость мою, и деньги – на хвосте.И все-таки сознаться мне пора,Нет, никогда,Ни в те года,Ни в те, ни в те,Счастливей, чем сейчас,Вот в этот золотой закатный час,Когда почти доиграна игра,Когда полнеба охватила мгла,Счастливей, чем сейчас,Я не была.
«Я живу день изо дня…»
Я живу день изо дняОкеански одиноко,И не знаю, отчегоНет ни одногоДруга у меня.И казалось – что грустней,Безнадежней и темнейГорестной моей судьбы?Ну, а вот, поди,Бьется радостно в грудиСердце.Если б, если б да кабыУлететь бы мне в Америку,В Тегеран, на Арарат,В Индию, в Китай, и к Тереку,И в Москву, и в Петроград,Чтобы встретиться с тобой.Друг далекий, друг и брат,Где бы ни жил ты на свете,На одной со мной планете,Разве встрече ты не рад? —Нашей встрече долгожданной,Нам обещанной с тобойНашей общею судьбой?Ты читаешь строки эти,Ты в глаза мои глядишь,Сонно закрываешь веки —Остальное свет и тишь,Как в раю —навек,навеки.
ИЗ СБОРНИКА «ЗЛАТАЯ ЦЕПЬ»
(ПАРИЖ, 1975)
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом.
А. С. Пушкин
«Парапсихологическое ощущенье…»
Парапсихологическое ощущеньеРеальной нереальности. И вот,Предчувствуя стихотворенье,Ко мне слетает вдохновеньеИ ямбами мурлычит кот.Мой мудрый кот, мой кот ученый,Суть политических интригИ стихотворные законыМой мудрый кот вполне постигИ в парапсихику проник –Она не для его персоны.Он потянулся, полусонный,Взмахнул хвостом, в окошко прыг!И побежал на Лукоморье.1975
«Королевская мантия…»
Королевская мантияИ корона рассыпались в прах.Надоели мне анти-я,Анти-я, что живут в зеркалах,И в стихах моих, и грехах,Ну, конечно, и в добрых делахТех, что я по ошибке творю.Лишь под утро, встречая зарю,Расцветающую за окном,Между полусознаньем и сном,Я не больше пяти минутНастоящая. А потом –Ничего не поделаешь тут –День идет своим чередой,Превращая меня в другую,Иль, точнее, в многих другихАнти-я, мне почти враждебных,Анти-я, обманно волшебных,Лженесносных – как много их!До него же они, до чего жеНа меня совсем не похожи!1975