События глазами очевидцев
Шрифт:
– О, теперь вообще замечательно! Побрившись, он ушел. Василий еще долго продолжал скоблиться с непривычки, так как все время он пользовался электробритвой, а сейчас она лежала в сумке без дела. После пошел в столовую.
В столовую он шел всегда с удовольствием и вовсе даже не из-за предстоящей трапезы, а потому, что туда приходили довольно знаменитые личности из числа депутатов. Встреча с ними оставляла свои впечатления. И он не ошибся. Очередь за ними заняли человек пять депутатов, среди них Зюганов. Василий пытался всмотреться в его широкое волевое лицо. Но тот глянул на него вскользь холодным осуждающим
Конечно, по большому счету, он прав. Всякий уважающий себя человек должен быть верен своим идеалам, в особенности, если много лет им служил. Поэтому наш украинский Черновил, хоть и считал Василий его своим идейным врагом, заслуживает, даже и как враг, уважение, в отличие от всякого рода перевертышей типа Кравчуков, Шиварнадзе, Шушкевичей и прочих. И позор для любого народа, если ими правят перевертыши.
Что касается таких, как Ельцин, Яковлев, Бурбулисы им подобные, то они просто скрывались в тот период под обличием коммунистов и умышленно делали компромат существующему режиму и всему коммунистическому движению, чтобы второй раз после революции 1917 года сделать новую революцию.
И национальные богатства, конфискованные у князей и потомков национальных героев в ту революцию, уже в эту революцию 1990 года передать людям “избранного Богом народа”. Только если в семнадцатом шли под лозунгом за светлое будущее коммунизма, против капитализма и царизма, то сейчас, наоборот - за светлое будущее капитализма, против коммунизма.
Все честные коммунисты свято верят, что они, борясь за идеи марксизма, борются за социальную справедливость. Но сама идея коммунизма как идея социальной справедливости была создана искусственно и поэтому легко уязвима, а значит, опасна как для государственного строя, так и для общества. И не безызвестно, что наш великодушный русский народ согласился с идеей социальной справедливости братства народов в ущерб прежде всего себе.
Более того, ради равенства и справедливости для всех народов он отдал на алтарь жертвоприношения все самое дорогое и святое, что создавал веками. Ради идеи он отдал на растерзание инородцам своего законного царя вместе с его семьей, отдал все богатство страны и, самое главное, ради блага всех отказался от самого святого - своей веры.
Широта души нашего народа позволила раздарить себя ради блага других. Он смиренно соглашался с разрушением святынь, уничтожением элиты нашего общества. Он радушно принимал всех изгнанников, защищал их ценой громадных жертв, отдавал им лучший кусок - и все ради идеи социальной справедливости, равенства и братства.
Но те, кто просил наш народ принять эту идею, не остались верны этой идее. Они совсем не отказались от своей веры. Наоборот - под видом борьбы с опиумом народа не только не уничтожили, но и усилили базу своей веры, создали подпольную, хорошо законспирированную эшелонированную структуру масонства, которая превратилась в чудовищную, мощную, отлаженную машину государства в государстве.
Не только вакантные места, но и все ключевые посты управления государственной структурой были надежно “схвачены”. А когда созрела обстановка для очередного развала нашего государства, то оплевать идею государства
И, глядя на Зюганова, он с жалостью вспоминал тех немногих его знакомых, очень порядочных людей, настоящих коммунистов, готовых лечь под танки за идею социальной справедливости, но обреченных в догмах марксизма.
Ведь те Гайдары и прочие “перестроившиеся” потомки тех, которые в свое время убедили народ на борьбу с буржуями, имеют богатый опыт и легко убедят народ, что вина во всех грехах мирских лежит на “коммуняках” в лице оставшихся верными идее красного знамени.
Потому Василий, безгранично уважая людей, оставшихся верными идее, но в то же время, сознательно выстрадав, не разделял их марксистских убеждений и только в одном принципе, без всяких марксистских догм считал себя в одном строю с коммунистами.
Этот принцип выражен словами дорогого его сердцу человека Владимира Семеновича Высоцкого:
“Если Родина в опасности - значит, всем идти на фронт!”
Видимо, смысл принципа витязей древней Руси имел такое же значение.
– Этот принцип и у витязей современной Руси - возрождающегося казачества, идеи которого он сознательно воспринимал больше, чем другие, видя, как молодой красивый казак-приднестровец, в отличие от своего соседа по столу, такого же молодого офицера-добровольца, на удивление всем, перед тем, как приступить к завтраку, по русскому обычаю, медленно, широким жестом, перекрестился.
Василий познакомился с тем казаком в первый день, когда ждал своих внизу на лестничной площадке. Небольшого роста житель г. Тирасполя в погонах старшего лейтенанта и нашивками о ранениях, с первых дней нападения Молдовы на Приднестровье, вступил добровольцем в ряды, создававшегося под пулями агрессоров, казачества.
Сделал это он потому, что понял в те страшные дни: - Только организация, идеологической основой которой является вера предков, может защитить свой народ. И он не ошибся.
А той осенью 1918 года, прадеды этого приднестровца, сменив веру своих предков на веру в “светлое будущее рабочих и крестьян”, на бронепоезде “Стальная черепаха» отбыли из родного Тирасполя в Воронежский край защищать Советскую власть.
До последнего снаряда и патрона приднестровцы защищали милый Васиному сердцу посёлок Таловая от атаки казачьей конницы армии генерала Краснова. А когда снаряды закончились, дали пары, чтобы на полном ходу пустить свой боевой состав со всем экипажем через разобранный белогвардейцами путь под откос. Плен они предпочли страшной, но геройской смерти.
Не суждено было им знать, что все богатства, которые они отвоевалив 1917 году у помещиков и фабрикантов для трудового народа, в 1990 годах незаметно станут собственностью кучки ловких дельцов
Глава VIII
.Когда Василий пришел назад, его ждали две новости: во-первых, все перебазировались в новый кабинет. Салават сказал, что он договорился с кем-то, чтоб нам уступили один из пустующих кабинетов комиссии по делам женщин.
Макашов с удовольствием согласился перейти туда, так как кабинет был удобен тем, что находился в торце здания, там, где сходились в полукруг оба коридора.