Сочинения в двенадцати томах. Том 2

Тарле Евгений Викторович

Комиссары Директории должны были привлекать к ответственности уклоняющихся от реквизиционных работ рабочих. В первый раз виновные подвергались заключению на 3 дня; в случае рецидива — заключению от 10 до 30 дней [119] . Это — последнее по времени (за всю рассматриваемую эпоху) действие законодательной власти, направленное к поддержанию реквизиций.

Правда, люди, доведенные голодом до того, что их не страшил уже в 1793–1794 гг. закон о подозрительных, едва ли могли особенно испугаться в 1796 г. тридцатидневного ареста. Во всяком случае больше не слышно о сопротивлении реквизициям: сократились ли реквизиции, или не сопротивлялись рабочие, или просто утерялись документы, говорящие об этом, — решить трудно.

119

Proc`es-verbal des s'eances du conseil des cinq-cents. Germinal, an IV, стр. 405 (заседание 19 жерминаля).

Все это были слабые, разрозненные попытки борьбы с одолевавшими бедствиями. Посмотрим теперь, какова была в конце Конвента и при Директории повседневная жизнь рабочей массы. Сведения, которые характеризуют материальное положение рабочих, относятся к столице и давались полицейскими агентами.

Эти сведения разбросаны там и сям в рапортах парижской полиции, подававшихся по начальству (и изданных, как

сказано во введении, Оларом) [120] . Ничего похожего у нас нет относительно какого бы то ни было другого пункта. Во всяком случае по положению столичной рабочей массы можно составить себе приблизительное представление о рабочих провинциальных городов.

120

Как в предшествующем параграфе, так и впредь, цитируя это издание, я указываю лишь том и страницу его, где помещен указываемый рапорт.

Приблизительное, но не точное: при всей безотрадности своего положения парижские рабочие были в исключительно привилегированном положении.

Дело в том, что, желая поддержать порядок в столице, правительство обеспечивало Парижу около 1600 мешков муки (по 3 1/2 –4, иногда несколько больше квинталов, т. е. 350–400 фунтов в каждом), и зимой в конце 1794 г. член Комитета общественного спасения высчитывал, что «каждый человек в Париже может получать 1 фунт хлеба». Мало того: с февраля 1795 г. каждый рабочий получал 1 1/2 фунта хлеба ежедневно; остальные граждане всякого возраста и пола — по фунту [121] .

121

Нац. арх. AD. XVIII-c, 314. Rapport et d'ecret sur les moyens d’assurer `a chaque citoyen la distribution du pain (s'eance du 25 vent^ose). Рабочие попали в категорию граждан, предусмотренную статьей II декрета:… chaque citoyen vivant du travail de ses mains recevra une livre et demi de pain.

2 апреля 1795 г. Конвент декретировал, что при распределении хлеба и других съестных припасов «рабочим, ремесленникам и нуждающимся» должно быть оказываемо преимущество перед всеми другими [122] . Это — последний (по времени) декрет Конвента, касающийся рабочего класса.

Организовано это было так, что граждане, снабженные удостоверительными карточками из своих полицейских участков, являлись в булочные и тут получали приходящийся каждому 1 фунт или 1 1/2 фунта за определенную цену, которая, впрочем, при обесценении ассигнаций была так ничтожна, что можно было приравнять эту операцию к даровой раздаче хлеба: плата в 3 су за фунт в те времена, когда фунт хлеба при обыкновенной купле-продаже стоил 10–12 (а позднее и 50) ливров, конечно, была почти совершенно нулевой величиной; иногда же — это было в известных случаях предоставлено участкам — выдавались удостоверения на даровое получение фунта или 1 1/2 фунта хлеба. Уплачивало булочникам правительство, оно же доставляло им муку. Доставало оно эту муку: 1) закупая ее за границей и 2) путем продолжавшихся и в 1795, и в 1796, и в 1797 гг. реквизиций в провинции.

122

Proc`es-verbaux de la Convention Nationale, t. 58, стр. 148 (заседание 13 germinal, an III).

Правительство с весны 1795 г. не переставало увеличивать запасы муки для столицы: Комитет общественного спасения уже давал Парижу не 1600, а больше 1900 мешков, и Буасси-д’Англа высчитывал, что из 636 тысяч человек, составляющих население столицы, 324 тысячи получают 1 1/2 фунта в день, а 312 тысяч — 1 фунт [123] .

Но далеко не всегда старания правительства в этом отношении увенчивались успехом. Реквизиции в провинции наталкивались на ряд препятствий, на единодушное, хотя и пассивное сопротивление землевладельцев, да и прочих классов общества, боявшихся остаться совсем без хлеба. Далее, по признанию самих властей, бесчисленные злоупотребления сопутствовали этой организации продовольствия за все время ее существования. Хлеб, раздававшийся по удостоверениям, бывал часто такого качества, что им боялись отравиться, и при всем желании его иногда невозможно было есть; булочники прибегали ко всякого рода ухищрениям, чтобы продать возможно более на сторону по рыночной цене (поставив в то же время на счет правительства этот хлеб, якобы выданный по удостоверениям).

123

Habitants de Paris, de quoi vous plaignez-vous?… Hier 1900 sacs ont 'et'e consomm'es; on a fait pour vous 798 mille livres de pain… etc., etc.

Эти исключительные милости таким образом весьма мало облегчали положение столичных рабочих.

Рабочие в Париже не переставали роптать также на недостаток других предметов первой необходимости: мыла, масла, свечей, не переставали жаловаться на то, что все предметы потребления сделались объектами спекуляции [124] . Вера в Конвент была еще в 1794 г. так велика, что рабочие говорили, что, если есть злонамеренные (спекулянты), Конвент сумеет их найти [125] . Но с наступлением зимы положение делалось все труднее, особенно тяжело ощущался недостаток свечей, ибо рабочие, работавшие на дому, были лишены возможности что-либо делать по вечерам [126] ; между женами их, стоявшими в очереди перед свечными лавками, происходили побоища из-за права первенства в покупке; ропот по поводу дороговизны припасов не прекращался в течение всей зимы 1794/95 г. [127] ; и именно на недостаток леса, угля, мыла жалуется городская беднота более всего [128] ; 10 декабря 1794 г. в Париже у склада угля произошло большое побоище, длившееся целый день и потребовавшее вмешательства полиции и жандармов [129] . Полиция принуждена была, между прочим, удостовериться в декабре 1794 г., что все «с нетерпением ожидают отмены максимума» [130] .

124

Rapport du 22 fructidor (8 сентября 1794 г.). Paris pendant la r'eaction thermidorienne…, t. I, стр. 86–87.

125

Rapport du 2 vendemiaire (23 сентября 1794 г.), там же, т. I, стр. 124.

126

Rapport du 9 brumaire, там же, т. I, стр. 206.

127

Rapport du 29 brumaire, an III (19 ноября 1794 г.), там же, т. I, стр. 254.

128

Rapport du 30 brumaire (20 ноября 1794 г.), там же, т. I, стр. 256.

129

Rapport du 21 frimaire (11 декабря 1794 г.), там же, т. I, стр. 304.

130

Rapport du 20 frimaire (10 декабря 1794 г.), там же, т. I, стр. 303.

Рабочие стали поговаривать, что существовать становится немыслимо, ибо работы нет, а припасы все дорожают и дорожают, и что придется направить пики против булочников [131] . Рабочие были тем более взволнованы, что у них было убеждение, будто в Париже должны быть припасы, ибо «Париж истощил провинцию реквизициями» [132] . В конце января 1795 г. рабочие уже довольно открыто стали говорить, что, когда у них ничего не останется, они потребуют у купцов и сумеют заставить тех дать, что нужно, так как их, рабочих, 30 тысяч человек [133] . «Как же Конвент хочет, чтобы мы существовали? — толковали рабочие между собой, — закрывают работы в такое суровое время года; хозяева хотят уменьшить нашу плату в то время, как все вздорожало сверх меры, но это окончится» [134] . Чуть не ежедневно полиция регистрировала подслушанные горькие жалобы рабочих [135] .

131

Rapport du 3 niv^ose (23 декабря 1794 г.), там же, т. I, стр. 330.

132

Там же, т. I, стр. 330.

133

Rapport du 2 pluvi^ose (21 января 1795 г.), там же, т. I, стр. 407.

134

Rapport du 12 pluvi^ose (31 января 1795 г.), там же, т. I, стр. 435,

135

Там же, т. I, стр. 440 и др.

Топливо к концу зимы 1795 г. истощилось до такой степени, что рабочие в Париже жаловались на невозможность продолжать работу из-за недостатка угля [136] . Они, впрочем, одновременно прибавляли, что и вообще они не работают из-за недостатка сырья [137] .

Не было леса, не было угля, и правительство тщетно пыталось снабдить Париж рисом за недостатком хлеба: риса не хотели брать, так как нельзя было его варить вследствие отсутствия топлива [138] .

136

Rapport du 25 pluvi^ose (13 февраля 1795 г.), там же, т. I, стр. 481.

137

Rapport du 7 vent^ose (25 февраля 1795 г.), там же, т. I, стр. 508.

138

Rapport du 12 germinal (1 апреля 1795 г.), там же, т. I, стр. 623). Le riz qui est distribu'e pour tenir lieu de pain ne satisfait point, attendu le prix excessif du bois et du charbon et la difficult'e de s’en procurer. Avoir du riz et ^etre dans l’impossibilit'e de le faire cuire c’est comme si on n’avait rien.

Дров в 1795 г. до такой степени не хватало, что Комитет общественного спасения должен был думать о замене леса торфом, т. е. о том, чтобы в Париже и «других больших городах» внести торфяное отопление; об этом был подан доклад комиссии, заведовавшей оружием и порохом, так как она была прямо заинтересована в сохранении леса для нужд оружейных и пороховых заводов [139] .

Было подтверждено приказание булочникам продавать рабочим не менее 1 1/2 фунта хлеба ежедневно каждому, но это распоряжение не исполнялось сплошь и рядом, ибо булочники ссылались на недостаток хлеба.

139

Нац. арх. F¹² 1557. Paris, 14 flor'eal de la III ann'ee. Le comit'e de salut public… au comit'e d’agriculture (доклад был подан так называемой «commission des armes et poudres»); речь идет о крайнем недостатке в лесе (la p'enurie extr^eme du bois).

Масса безработных, бедствовавшая в Париже, еще в конце зимы 1795 г. не переставала возлагать свои надежды на Конвент, хотя эта надежда не формулировалась ясно [140] , да и нельзя было ее определенно формулировать: причины безработицы, обесценения ассигнаций и вздорожания съестных припасов слишком мало могли поддаться какому-либо внезапному воздействию со стороны власти.

Бедствие в эту зиму дошло до крайней степени; на улицах, в рабочих предместьях раздавался плач женщин, жаловавшихся, что их дети умирают от голода, безработные толпились на улице; но собрания эти, по отзыву полиции, обыкновенно нисколько не нарушали порядка [141] ; если доходило до насильственных действий, то обыкновенно между женщинами, чуть не на смерть дравшимися у дверей булочных из-за хлеба [142] .

140

Rapport du 24 pluvi^ose (12 февраля 1795 г.). Paris pendant la r'eaction thermidorienne, т. I, стр. 476…. quantit'e d’ouvriers sans ouvrage… font entendre leurs plaintes sur le d'enuement o`u ils se trouvent de tout moyen d’existence… Tous cependant se reposent… etc.

141

Rapport du 8 vent^ose (26 февраля 1795 г.), там же, т. I, стр. 512. Rapport du 6 germinal (26 марта 1795 г.), там же, т. I, стр. 602.

142

Rapport du 13 germinal (2 апреля 1795 г.), там же, т. I, стр. 629–630.