Сокровище: Остров Четырёх Стихий
Шрифт:
– Я пекусь о том, чтобы всё прошло гладко. – решительно произнесла она – То же самое советую и тебе.
– С твоим ненаглядным яблокоедом ничего не случится, уж поверь. – расслаблено ответил Птах – Ты можешь беспокоиться о сохранности его зада не так сильно, как сейчас. Я старого проходимца знаю уже много лет.
– Не понимаю, о чём ты. – отмахнулась Хелен.
– Да брось ты, всё ясно, как день. – продолжил Джек – Ты годами корчила из себя бессердечную особу, у которой единственный принцип – никаких принципов. И вот сейчас ты осознаёшь, что это не так. Ты вспомнила, что сердце у тебя всё-таки есть, ибо в нём поселился кое-кто.
– Меня раздражают бессмысленные намёки, Джек, чего ты добиваешься?
– Чтобы ты перестала обманывать себя и смирилась с тем, что ты влюблена.
Что-то взорвалось внутри молодой женщины. Её дыхание на миг прервалось, а щёки запылали. Она испытывала жгучее желание вырвать наглецу язык. Секунды гнева неожиданно сменились горечью осознания того, что он, в сущности прав, но гордость, клокотавшая в груди, сопротивлялась изо всех сил. А Воробей именно на такую реакцию и рассчитывал.
– Ага, так это правда. – победно промурлыкал развесёлый пират – Тебе, такой сильной и независимой, понадобился мужчина. Те, которые были с тобой ранее, не были привлекательны до такой степени, чтобы ты хотела разделить с ними жизнь.
– Итальянец и турок предлагали мне выйти замуж, но первый – старик, а второй – мусульманин, так что мои отказы имеют вполне простое обоснование.
– Убеждай себя в этом, сколько угодно, но от правды ты не сбежишь. Всё дело в том, что этих мужчин ты просто не любила, а названные тобой причины – не причины вовсе, а предлоги для отказа. Теперь ты полюбила того, кто вписывается в твой идеал.
Хелен хотела было сказать что-то в ответ, но не смогла. Она мучительно переваривала услышанное, но с каждой секундой всё больше убеждалась в правоте Воробья. Образ Барбоссы возник перед её глазами так чётко, что пиратке не оставалось ничего другого, кроме как сдаться.
«Да, да, я люблю его, чёрт возьми! И единственное моё желание – это знать, что он жив и не ранен! Обнять, прижаться к плечу и почувствовать себя защищённой от всех бед и несправедливостей мира!»
Стараясь сохранять своё спокойствие, Мюррей повернулась к подельнику и слабо улыбнулась.
– Мы почти подошли. – спокойно сказала она – Отправь несколько человек в разведку, а я подготовлю отряд для вылазки. Ты пойдёшь с Джойсом.
– Ты не хочешь попросить меня, чтобы я никому не рассказывал об этом разговоре? – поинтересовался Воробей – Вдруг я захочу хладнокровно использовать открывшиеся обстоятельства в своих корыстных целях?
– Если бы ты действительно этого хотел, то сделал давным – давно. – ответила ему Хелен, сделав вид, будто этой беседы не было. Джек понимающе кивнул головой и потёр руки. Он откупорил бутылку с ромом и предложил напиток союзнице. Та усмехнулась, поглядев на него.
– Предлагаешь отпраздновать заранее? – с улыбкой спросила она – Боишься не пережить битву?
– А ты разве не боишься? – поддел её Джек – Ты можешь и не дождаться мгновения встречи с дорогим сердцу человеком, но у меня есть вариант. Я могу тебя утешить, ну, а ты просто закрой глаза и представь себе, что я – это он. Что ты теряешь? Просто доверься своему воображению и получай удовольствие. Смекаешь?
Пощёчина в ответ прилетела моментально. Воробей потёр щеку и оставил подельницу наедине с самой собой. Теперь ему действительно хотелось отправиться на дело, лишь бы быть подальше от этой дамочки.
***
Барбосса и Элизабет двое суток делали всё возможное и невозможное, чтобы оказаться на свободе. Изрядно потрудившись, Гектор всё же смог заточить край черенка ложки таким образом, чтобы им можно было взломать замок на решётке люка. Однако попробовав использовать только что изготовленный инструмент в деле, капитан пришёл к неутешительному выводу – скважина оказалась настолько узкой и сложной в конструкции, что вскрыть её предметом с острым концом невозможно. Оставалось лишь переделать черенок в полноценную отмычку, а это означало, что придётся потратить ещё неопределённое количество времени… И слушать музыку, подавляющую скрип и шум внутри камеры.
Элизабет не соврала, когда говорила, что у неё уже много лет не было практики. Миссис Тёрнер хоть и старалась изо всех сил, но продолжительное отсутствие применения навыка дало о себе знать. Молодая женщина ошибалась, но продолжала играть. Она водила смычком по струнам, не обращая внимания на свои неправильные движения, так как начать мелодию заново, не доиграв, она не могла себе позволить. Несколько часов кряду она исполняла старинную песню «Зелёные рукава», первую, которая пришла на ум, стоило только взять в руки скрипку.
Поначалу Барбосса воспринимал игру сокамерницы совершенно спокойно. Для него было важно наличие шума, а не качество исполнения. Правда, довольно скоро он сменил свою точку зрения. Корявые звуки музыки раздражали его не меньше, чем тот, который возникал при взаимодействии черенка ложки с камнем. В какой-то момент капитан закатил глаза и бросил своё занятие.
– Ты не могла бы играть чуть мягче? – выдал он – Или хотя бы сыграй что-нибудь другое, а то баллада о пылко влюблённом короле уже бесит сильнее Воробья.
– Я делаю, что могу. – отозвалась Бесс, и, немного подумав, принялась исполнять новую мелодию. На этот раз она избрала композицию, которая, по её мнению, обязательно должна была улучшить настроение сокамерника.
Услышав «Песню про сидр», Гектор на минуту повеселел. Безусловно, ему было приятно, что союзница вспомнила именно её, но эйфория прошла уже через несколько минут, учитывая обстоятельства, при которых она исполнялась. Скрепя сердце, Барбосса продолжал изготавливать инструмент для побега, попутно проверяя его готовность, пробуя вскрыть замок. Музыкальное сопровождение вместе с гадким скрипом превратилось для него в сущую пытку.
«Когда мы выберемся отсюда, я сделаю так, чтобы на «Чёрной Жемчужине» ни разу не зазвучала проклятая скрипка!»
Несмотря на весь свой энтузиазм, Элизабет в конце концов устала. Гектор тоже хотел спать. Союзники приняли решение отложить работу и пару часов отдохнуть.
Они сидели на соломе и думали о близких людях, устремив взгляды к зарешеченному окну, через которое выглядывала полная луна. Миссис Тёрнер старалась вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, когда она в последний раз обнимала сына. Бывшая королева пиратов решила, что он наверняка скучает, может быть, даже не спит. Девушка украдкой поглядывала на товарища. О ком ещё сейчас мог думать этот старый морской волк, кроме как о своей дочери?