Сокровище троллей
Шрифт:
— Правда, Айки, незачем звать Кринаша. Мы с этой орясиной сами разберемся.
Он ждал второго удара, но Хиторш опять уставился ему в лицо непонятным взглядом. А затем гнев исчез с его лица. Физиономия стала озадаченной, словно парень не мог уразуметь что-то важное.
Наконец сказал презрительно:
— Не хочу на чужой кухне стены пачкать. Поговорим еще, тварюшка бродячая…
Повернулся и вышел вон. Хоть и хлопнул дверью, но успел расслышать восхищенный голос Айки:
— Ой, Дождик, какой ты смелый!
За
Певец Арби, потряхивая золотисто-каштановыми волосами, пел, не стараясь развлечь занятых игрой господ. Тихонько пел, для себя — и незамысловатая мелодия мирно соседствовала со стуком костяшек и негромкой беседой игроков.
Игра шла неспешно, по мелочи. Челивис не мошенничал, но все равно выигрывал — партию за партией. Однако юный Намиэл оказался идеальным партнером. Проигрывал легко, без раздражения и без уныния.
— Я неудачник, — сообщил он вскользь.
Челивис не стал возражать. Давний подданный и слуга удачи, он не раз видел тех, кому она отказывала в своей благосклонности.
Наконец Намиэл отложил коробку, оглядел трапезную:
— Хорошо… всю жизнь бы так! Вино, игра, беседа…
— И снег за окном, — в тон ему подхватил Челивис.
— Снег — это обязательно. Чтоб никто не приехал.
Игрок уже заметил, что Намиэл рад плохой погоде.
И что он боится чьего-то приезда. Челивис попробовал поговорить об этом с Дабуншем, но громила лишь удивился:
«Да кого ж ему на всем свете бояться, ежели он сын Жервила-и-Винниграя?..»
Уж не от папы ли ты сбежал, богатенький мальчик? Что, если уляжется буран — и нагрянет сюда по свежему снежку Жервил-и-Винниграй… ну, кому из них приходится сыном эта породистая свинка?..
Челивис усмехнулся своим мыслям и сказал дружелюбно:
— Вино и игра — это славно, но есть и другие удовольствия. Скажем, без женщин скучновато станет.
Намиэл вздрогнул, потянулся за чашей.
— Женщины? Да ну их ко всем демонам! Без них спокойнее.
«Не рано ли ты разуверился в женщинах, детеныш? — развеселился Челивис. — Или ты еще в люльке лежал, на грудь кормилицы глядел и думал: ах, как мне надоели эти бабы!»
Но вслух сказал сочувственно:
— Мой господин решил отдохнуть в этой глуши от женщины?
— От невесты, — мрачно кивнул Намиэл. Сделал большой глоток, поставил чашу на стол и уточнил: — От двух.
Хиторш сидел на полу в чулане, где свалено было разное барахло. Если кто из хозяев сунется — можно сказать, что услышал шорох и решил глянуть, что там…
Очень надо было Хиторшу побыть одному. Чтоб сердце отошло, чтоб не задурить. Еще немного — измолотил бы тощего змееныша в кровавую кашу… это в чужом-то доме, почитай что на глазах у Кринаша! А может, заорал бы дурным голосом и как есть, без куртки, без шапки бросился прочь — за ворота, в метель…
Что с ним творилось-то? Разозлился или испугался? До сих пор сердце трепыхается, как цыпленок в пятерне.
Айки тут ни при чем.
Ну, в деревне не шибко этак поиграешь, деревня тайны плохо держит. А вот как ходил Хиторш два года подряд в столицу на заработки — ух, повеселился!
Но эта забава хоть и хороша, а все-таки больше ему нравится ломать упрямиц. Таких, как Айки. Да не силой ломать, не за косу в кусты волочь. У него есть секретец похитрее…
Впервые он почуял в себе силу мальчонкой лет шести, когда вечно чумазый Гослат, Старостин внук, выстрогал кораблик. Ладный такой, с парусами из бересты. У маленького Хиторша дух зашелся в груди. Представил себе, как пускает это чудо в ручей…
Вот хоть реви, а не будет у Хиторша такого кораблика! Попросить Гослата? Да кто же отдаст такое чудо… Отобрать? Так чумазый сильнее… Выменять? Не на что…
От отчаяния и безнадежности Хиторш про себя, молча закричал: «Отдай кораблик! Отдай сейчас же!»
Чумазый паршивец, само собой, и бровью не повел. Сидит себе, листиком красит борт кораблика в зеленый цвет.
Рядом сеть лежала рыбачья — брат Гослата плел. Хиторш от злости представил себе, как накидывает эту сеть на жадину чумазую. И тащит к себе. Вместе с корабликом.
Тут-то оно и случилось.
Встал Гослат, подошел, кораблик протянул: на, мол, бери… А глаза вытаращены — сам не поймет, с чего это он…
Ну, Хиторш поначалу обрадовался кораблику, а после призадумался. С чего это чумазик ему подарки делать стал? Дураком Хиторш и в шесть лет не был. Догадался проверить… и надо же! Стоило ему в мыслях накинуть на кого-нибудь из приятелей сеть, как тот приятель его слушаться начинал. Кто сразу, кто чуть погодя.
Так Хиторш резвился до случая с сынишкой мельника, которого заставил бухнуться перед собой на колени. А мимо дедуля проходил, Сарторш Южный Камень. Уцепил дедуля внука за ухо, отвел домой и задал такую трепку, что по сей день, как вспомнишь, задница чешется.
А потом сказал такие слова:
«Ты, змееныш глупый, хочешь, чтоб тебя деревня кольями забила? Проснулся в тебе Дар — и славно. Он у нас в Семействе давно живет, хоть не всякому достается. Но теперь помалкивай! Истинная магия живет только в Кланах, а Ночного Мага люди пришибить могут и грехом это не сочтут. Затаись, понял? Дар применяй только тогда, когда от этого польза будет. А для потехи — не смей!»
Хиторш понял. Хоть и трудно было такое в тайне держать — молчал, как древесный корень. А с дедом позже не раз толковал. Дед — он тоже с Даром. И тоже не дурак. Деда в Топорах не любят, но ссор не затевают. Стороной обходят. Боятся. Приятно…