Сокрушенная империя
Шрифт:
Я открываю рот, чтобы попросить его сделать это, но он замирает… и начинает трястись, падая на пол.
Твою мать.
– У Оукли приступ! – кричу я.
Сердце колотится, когда я бегу за подушкой и подкладываю ее под его голову. Мгновение спустя рядом со мной оказываются Джейс и Коул.
– Он в порядке? – спрашивает Коул.
– Когда начался приступ? – Это Джейс.
– Секунд двадцать назад.
Я ничего не понимаю. В один момент мы целовались,
У Оукли эпилепсия, так что в этом нет ничего неожиданного, но я знаю, что его приступы практически всегда вызваны эмоциональными потрясениями… или наркотиками.
Все внутри сжимается.
– Вы все время были вместе сегодня?
Джейс и Коул обмениваются озадаченными взглядами.
– Да, – отвечает Коул. – А что?
– Идите, – говорю я им. – Вы слишком пьяные. Я справлюсь.
Они начинают спорить, но взгляд, который я на них бросаю, подсказывает им, что я настроена серьезно.
– Идите уже.
Жду, пока приступ Оукли закончится, и засовываю руку ему в карман. Когда я достаю оттуда крошечный пакетик, в горле застревает ком. Он пустой, но я замечаю внутри остатки белой пыли.
Оукли приходит в себя и моргает. Он выглядит настолько потерянным, что я едва не забываю, что злюсь на него.
– У тебя случился приступ, – шепчу я, проводя ладонью по его лбу.
Я очень хочу поговорить с ним о своей находке, но прямо сейчас ему нужен отдых.
– Он в порядке? – спрашивает Дилан, залетая в комнату.
За ней следует Сойер.
– Я могу что-то…
– С ним все нормально, – говорю я им. – Но, если вы правда хотите помочь, заберите Джейса и Коула домой, потому что, чем спокойнее тут будет, тем лучше.
Сойер кивает.
– Без проблем. – Опустив взгляд, она посылает Оукли воздушный поцелуй. – Поправляйся, Оук.
Встав, я подхожу к шкафу и достаю его штаны. Дилан пытается забрать их у меня.
– Ты не обязана этого делать, Бьянка. Я могу…
– Нет, – обрываю ее я, крепче хватаясь за ткань. – Я сама.
Прищурившись, я даю ей понять, что со мной лучше не спорить. Мне непонятно выражение ее лица, но, к счастью, она оказывается достаточно умна, чтобы отступить.
– Ладно. Если что-то понадобится, звони.
– Не понадобится.
Я чувствую, что она хочет возразить, но вместо этого Дилан наклоняется и целует Оукли в щеку.
– Я позвоню завтра.
Он пьяно улыбается ей и закрывает глаза.
* * *
– Ты сделала мне томатный суп с гренками, – шепчет Оукли, перекатываясь на кровати.
Прижавшись к нему, я убираю его светлые пряди с глаз.
– Ага.
Комнату
– Оукли.
Он поднимает на меня глаза, и тогда я произношу:
– Я нашла у тебя в кармане кокаин.
Я жду, что он скажет что-то – что угодно, – но он молчит. Отводит взгляд, словно ему больно на меня смотреть.
– Спасибо за еду.
Этот пренебрежительный тон значит, что разговор окончен и он хочет, чтобы я ушла.
Но нет.
– Ты мог умереть, – говорю ему я, несмотря на то, что знаю – он и так в курсе.
Оукли точно нельзя назвать глупым.
Вздохнув, он тянется за косяком и поджигает его.
– Избавь меня от нотаций. Я же не употребляю каждый день. – Затянувшись, он усмехается. – Если не считать травы.
Может, такова правда, но это ничего не меняет.
Потому что, хоть он и не принимает на постоянной основе кокаин и экстази, и черт знает что еще, он все равно пьет практически каждый день.
Я напряженно пытаюсь подобрать правильные слова. Но иногда правильные слова – самые очевидные. Те, которые слишком больно осознавать.
– У тебя есть проблемы, Оукли.
Его челюсть напрягается, кадык дергается, когда он подносит косяк к губам и затягивается.
– Ага, и много.
Я отказываюсь позволять ему увильнуть от этого разговора.
– Ты знаешь, о чем я.
Он выдыхает, наполняя комнату дымом.
– Как я уже сказал, я не употребляю каждый день.
Меня больше беспокоит, почему он вообще это делает.
Откинув покрывало, я встаю с кровати, ведь то, как наши тела касаются друг друга, слишком сильно отвлекает меня от этой важной темы.
– Почему ты нюхал вчера? – Я смотрю ему прямо в глаза. – И не смей врать мне, потому что мы честны друг с другом.
Его голос напоминает грубый скрежет. Оукли проводит ладонью по волосам.
– Это был своего рода побег.
– От чего?
Взгляд, который он бросает на меня, выбивает весь кислород из моих легких.
– От тебя.
Внутри все сжимается, когда я пытаюсь переварить его слова.
– Это твой странный способ сказать, что происходящее между нами…
Я не заканчиваю предложение, оставляя слово «по-настоящему» висеть в воздухе. Ведь как только я произнесу его, время нельзя будет повернуть вспять и эта магия между нами может исчезнуть.
Отношения не для Оукли, он прямо сказал об этом в самом начале. Спрятавшись в облаке дыма, он спустя минуту раздумий заговаривает:
– Ты что-то делаешь со мной.