Соль
Шрифт:
– Почему ты так долго не брала трубку?!
– Я была в ванной…
– Таскай с собой! Я же просил тебя… Сразу же бери трубку, когда я звоню!
– Все в порядке, Эрв. Не беспокойся, все в порядке.
Три дня был шторм - баллов шесть-семь. Купальщики валялись в белой пене, брызгаясь и хохоча. Спасатели бродили вдоль берега с мегафонами, выгоняя из воды всякого, кто осмелился войти в море хотя бы по колено. Волны перекатывались через пирс.
На четвертый день шторм немного утих, и у парней прибавилось работы. Отчаянные пловцы то и дело лезли в море,
Спасатели бросали дуракам оранжевый круг с логотипом пляжа. Дураки паниковали, бились, иногда захлебывались. На берегу собиралась толпа, будто в цирке. Дураков вытаскивали, исцарапанных и здорово напуганных, и ругательски ругали, грозя штрафом. Дураки уползали, сопровождаемые ехидными взглядами, а через четверть часа уже новый идиот барахтался в волнах, уносимый течением прочь от берега…
На пятый день Виталик дежурил на лодке. Казалось, шторм выдыхается, но после обеда опять подул ветер, и волны, вроде притихшие, снова разгулялись. С пирса Виталику подали сигнал - возвращаться, пока можно. Он завел мотор и тут увидел пловца метрах в двадцати от берега.
То ли парни на берегу прошляпили его. То ли мальчишка (а это был пацан лет четырнадцати) попал в особенно мощное течение. Но его несло по дуге, от пляжа к скалам, замыкающим «Золотой Мыс» с востока.
Виталик развернулся. Лодка прыгала на волнах, подлетала и приземлялась всем днищем, и Виталик ругался, не переставая. Он бросил пацану круг и стал подтягивать поближе, чтобы поднять мелкую сволочь на борт. В это время большая волна развернула лодку и приложила ее о скалы - прямехонько винтом. Звук мотора перерос в отвратительный визг. Виталик попытался выровнять лодку - но волна ударила еще раз, стукнула бортом об острый камень, и Виталик обнаружил, что сидит по щиколотку в воде.
Мотор заглох. Виталик глянул на своего утопающего. Парень, держась за круг, болтался метрах в десяти от камней, и пока ему ничто не угрожало…
А за спиной мальчишки - перепуганного, сопливого - на секунду появилось и пропало в волнах маленькое бледное лицо в обрамлении длинных темно-каштановых волос.
Из переделки выручил Артур - подошел на своей лодке, подобрал сперва утопающего, а потом бросил канат Виталику. Лодку под номером «52» вытащили на причал. Борт был пробит в двух местах, а мотор, кажется, не подлежал восстановлению.
– Рухлядь, - заключил кто-то из спасателей.
Виталика вызвали к управляющему. Тот пожал ему руку, поблагодарил за отвагу на спасательных работах, потом вытащил откуда-то лист бумаги с напечатанным текстом и предложил Виталику расписаться.
– Что это?
Это было подробное описание увечий, нанесенных лодке, плюс долговая расписка. В течение трех дней Виталик был обязан вернуть полную стоимость лодки и мотора. Сумма выглядела жутко - лодка стоила, как хороший автомобиль.
– Что это?
– повторил Виталик, не веря своим глазам. Управляющий, готовый к такому повороту событий, вытащил из сейфа договор, подписанный Виталиком при приеме на работу. Мелким шрифтом в самом низу последней страницы были выписаны обязательства: покрыть ущерб, нанесенный по вине нанимаемого, в течение трех дней. Иначе вступали в силу штрафные санкции.
– Ты подписал?
– Я не заметил…
– Но ты подписал?
– Но ведь я находился при исполнении!
– нашелся Виталик.
– Должна быть какая-то страховка…
– Ты подписал?
– Но иначе пацан бы утонул!
– Ты подписал?
Виталик молчал. Управляющий испытующе посмотрел на него, потом коротко указал на кресло:
– Садись.
Виталик сел, ни о чем не думая.
– Ты все правильно сделал, - сказал управляющий.
– Я тебе спишу эту лодку… когда шторм уляжется. Когда можно будет спокойно выходить на рыбу. Понимаешь?
– Потом мы сможем вернуться. Когда все переменится. Потом.
– Потом, - отозвалась Велька эхом.
– Я знаю, как ты любишь море…
– Давай не будем об этом. Решено - значит решено. И продадим дом сразу, зачем тянуть. Вместе с мебелью. В конце концов, это даже стильно - вот так поменять жизнь, взять все и бросить… Ткни пальцем в карту и скажи: мы туда едем. Я скажу, что согласна.
Они говорили вполголоса на балконе. Рано стемнело - близилась осень. Бархатный сезон с длинными вечерами, потом осенние шторма. Потом зима.
Все имеет предел. Даже терпение. Этот перезвон каждый час: «Как дела?» - «Нормально». Эти секунды, когда Велька почему-то медлила взять трубку, эти напряженные струнки в ее голосе… Чего ради превращать жизнь в вечное ожидание беды? Тем более Вельки-ну жизнь?
Море штормило. Над городом носился ветер с запахом йода. И Эр-вин, и Велька понимали, что в этот город больше не вернутся.
Темной сентябрьской ночью Виталик сидел в лодке далеко от берега. Леска с крючками уходила вниз, в глубину. Виталик забыл о ней.
Почему они приплывают, когда Виталик сидит в лодке? А они приплывают. День, другой, третий можно ждать напрасно, но потом - все равно приплывают! Как магнитики к железу. Как будто Виталик, фальшивый принц, их притягивает.
Над головой покачивался тусклый фонарик под круглым жестяным абажуром. Если сейчас раздеться до плавок и сигануть в воду, оставив в лодке (новой лодке, с номером «23» на борту) оранжевую футболку и шорты с логотипом пляжа… Виталик был уверен в себе - он доплывет до берега минут за тридцать. До соседнего пляжа - за час, и совершенно спокойно. Но что делать потом? Пуститься в бега, оставив маму расплачиваться по долговым распискам?
Не стоит отчаиваться. Ерунда. Все, что нужно сделать Виталику - стиснув зубы, высидеть в лодке завтра и послезавтра. В крайнем случае еще пару дней. Тогда управляющий спишет с него долг, даст денег «на карман» и отпустит с миром - иди, гуляй, гуди.
Плеснула волна. И еще раз. Виталик резко обернулся - слишком резко. Бледное лицо, глядевшее из-под воды, нырнуло и пропало.
– Робкая какая, - сказал Виталик вслух.
Ветер принес обрывок музыки с набережной - очень слабый короткий обрывок.