Солдаты великой земли (Сборник воспоминаний южноуральцев — участников Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.)
Шрифт:
Наводчик Корсаков перекрестье панорамы наводил туда, где было больше врагов. Самчук, заряжающий, еле успевал открывать затвор, заряжать, закрывать, совмещать стрелки. Работа у орудия кипела. Бой длился две-три минуты. Но увы… шестой снаряд был последним.
Командир орудия позже говорил, что если бы еще десяток снарядов, он бы коричневых уничтожил всех до одного.
— Нет снарядов! — слышу взволнованный голос Колесниченко по телефону.
— Приготовьте гранаты и карабины, оборонять орудие! — приказываю я
И орудийный расчет выстоял, победил. На дороге осталось больше 50 фашистов. Гитлеровцы обратились в беспорядочное бегство.
Враги не унимались. В половине дня передовая разведка от орудия доложила:
— Около 200 немцев из Рубежное снова движется в нашем направлении!..
Приблизившись, они развернулись в боевой порядок и двинулись в атаку. Об этом я немедленно доложил в штаб полка.
— Приготовиться!
Защелкали затворы карабинов, запалы вставлены в гранаты, заблаговременно прогреты пулеметы, чтобы не отказали на морозе.
Немецкие цепи приближались к нашей обороне. Их поддерживали минометы, открывшие ураганный огонь по занятой дивизионом позиции.
Приблизившись совсем близко, фашисты закричали на ломанном русском языке: «Партизаны Совьет, сдавайтесь!» — и осыпали артиллеристов дождем пуль.
До противника осталось не более 200 метров, мы молчим, не выдаем себя, пусть подойдут ближе. Немецкий офицер встает в полный рост, за ним другие. Осталось 150 метров. Командую:
— Огонь!
Гулко прозвучал залп из всех видов оружия, четкую длинную очередь протянул пулеметчик Гончар. Гитлеровский офицер упал в снег в сотне шагов от нас и уполз в сторону. Выстрелом из карабина ефрейтор Василий Карпенко и рядовой Фиалковокий сразили его. Немецкие автоматчики поползли обратно!
Помнится мне следующий небольшой эпизод.
Показалась новая волна наступающих, и в это время оборвалась связь дивизиона с полком.
Сержант Свиридов и солдат Иванов побежали исправлять линию.
Султаны разрывов мин окутали связистов. Мне подумалось: «Все, нет больше телефонистов!»
Но вот рассеялся дым, встают оба, отряхнулись и продолжают исправлять линию да притом еще Свиридов огромным кулаком грозит в сторону немцев.
Линия исправлена. Иванов негодует! «Проклятый фриц изрубил весь кабель». А о том, что их перевернуло разрывом на линии ни слова.
К сумеркам немцы отошли, оставив на поле боя множество трупов. Однако и мы потеряли троих отважных бойцов.
А утром снова в бой — тяжелый, неравный. Особенно трудно было на участке второго дивизиона. Там была всего семнадцать человек во главе с комиссаром дивизиона старшим политруком Дорошенко, начальником штаба младшим лейтенантом Гонтарбергом, фельдшером Лосицким и сержантом — топографом Чудаковым.
Горсточка храбрецов дралась с батальоном вражеской пехоты.
— Сдавайся, русс! — кричали немцы.
— Большевики
Редели ряды защитников. Комиссар Дорошенко бросил гранату, но был сражен пулей в грудь. И вот в живых остался один раненый младший лейтенант Гонтарберг. Выхода не было. Тогда он бросил последнюю гранату в ползущих фашистов и выстрелил из карабина себе в сердце.
Этот бой длился около часа. Ценою своей жизни герои 2-го дивизиона остановили захватчиков на пути к штабу полка. Подошедший резерв вышвырнул немцев из рощи.
Попытки немцев окружить наш четвертый дивизион не увенчались успехом. Не помогли и вызванные ими на помощь новые подразделения.
Однажды видим: фашисты крадутся к нам сквозь густой кустарник. Докладываю Ушацкому обстановку.
— Выслал тебе резерв: Матвеева с пулеметом, — отвечает тот.
— Мощный резерв! — произнес я с горечью.
Однако и за это спасибо. Третий пулемет в нашей обороне усиливает маневр огнем.
Немцы, между тем, приближались. Вот уже ясно слышны их выкрики, брань.
В напряженный момент мозг работает лихорадочно.
— Вчера вечером красноармейцы бросились в штыки, — размышляю я вслух.
— И с гранатами, — добавил Логинов.
— Да, да, и с противотанковыми гранатами, ползком по снегу.
— Логинов, сегодня поползете вы и…
— И я, и я, — в один голос вызвались телефонист Прощаев и радист Лосев..
— Хорошо, идите! В углу, в ящике возьмете противотанковые гранаты и маскхалаты.
Скоро три воина в белых халатах нырнули на снег и поползли…
Комиссар Шитов умело руководил маневром пулеметов. Слева застрочил пулемет Матвеева, отвлекая внимание немцев на левый фланг.
С запасных площадок ударили пулеметы Гончара и Гаврилова, прижав фрицев к земле.
Скоро маскхалаты скрылись в кустах. Вынырнули же перед самым носом у фрицев.
— Раз!
— Два!
— Три!
Гранаты рванули морозный воздух. Еще и еще! Крики, стоны. Такой дерзости противник не ожидал. Середина цепи дрогнула и подалась в беспорядке назад, на Корытово.
В этот же день Ушацкий и начальник штаба полка развернули в цепь всех, кто мог держать оружие, и дали бой немецким автоматчикам, прорвавшимся из Чертолино. К вечеру атаки немцев были всюду отбиты.
Несмотря на героизм и отвагу, противнику удалось окружить наш полк. Силы были слишком неравны.
Потянулись суровые дни в окружении. Жили надеждой на помощь извне. По данным разведки к нам продвигался стрелковый батальон капитана Федоренко. Но и его силы редели с каждым часом.