Солнце в зените
Шрифт:
Войско выступило на заре следующего дня, и Бесс стояла рядом с леди Елизаветой, с герцогиней Жакеттой и с леди Феррерс, глядя уходящей армии вслед. Сначала ее взор остановился на Эдварде, как, вероятно, будет останавливаться постоянно. Тем утром он являл собой образец короля. Голову окаймлял золотой венец, высокая фигура была окутана царственным пурпуром, длинные ноги уверенно лежали в стременах, на попоне скакуна и на штандарте реяли гербы Англии. 'Человек, за которым пойдут подданные', - подумала Бесс. Хамфри находился среди следующих за Эдвардом рыцарей. На покрывающим хвост коня полотне шелком был вышит узел Буршье, на левом плече накидки застегнута эмблема борзого пса, шлем и доспехи отданы на попечение его оруженосца - Роба Фитчетта, ехавшего в нескольких шагах позади господина. Бесс открыла для себя тяжесть расставания, чуть раньше прильнув к Хамфри в их комнате в изумившей ее саму манере. 'Не бойся', - произнес он ободряюще. 'Скоро мы победим войско Сомерсета, возможно, даже схватим старого Генри и заключим его в Тауэре, бедного несчастного безумца'. Хамфри звучно поцеловал Бесс и прибавил: 'Неужели я не владею столь многим, чтобы мне не захотелось вернуться?'
Ее отец ехал позади, и Бесс замахала ему рукой. Армия медленно растаяла за воротами, спустившись по извилистой дороге еще дальше. Елизавета и Бесс обменялись быстрыми взглядами, но ни одна из них не заговорила. Только Бесс и герцогиня, из всех провожающих дам, понимали, какое значение имеет недавняя разлука для леди Грей.
Эдвард сидел во главе длинного стола в аббатстве Ридинг и созерцал членов своего Совета. Они словно собрались, чтобы обсудить вопросы, готовящиеся на рассмотрение открывающейся завтра сессии Парламента.
'Перемирие с шотландцами', - произнес король твердо. 'После того, как маркиз Монтегю так легко разбил войско Сомерсета, прежде чем мы вновь опустошим ножны, следует позаботиться, чтобы граница больше не обеспечивала нашим противникам убежища'.
'Лорд Генри все еще на свободе', - указал довольно угрюмо юный герцог Норфолк. Ему исполнилось только двадцать, но, вопреки худощавости и полному отсутствию намека на мощь, он стремился в сражении заслужить себе рыцарство. 'Пока мы его не схватим - '
'Без армии он бесполезен', - ответил Эдвард. 'Но коли мы протянули в истории с шотландцами, они вполне способны даровать ему одну. Нет, нам нужно добиться перемирия, как можно скорее'.
'Мой брат Монтегю в ближайшее время его загонит', - с легкостью пообещал граф Уорвик. Он знал о любви к нему в народе, при случае старался проявить великодушие, его с Эдвардом общая победа, - ибо только так граф считал возможным сбросить власть короля Генри Шестого и королевы Маргариты, - успела закрепиться, а в кармане Ричарда Невилла лежало льстивое письмо, полученное от французского монарха этим же утром. Ричард осторожно поместил послание на стол и продолжил: 'По моему мнению, Ваша Милость, важнейшим на данный момент вопросом представляется вопрос вашего бракосочетания. Кастилию мы в расчет не берем. Что играет для нас роль, так это союз со Францией, свояченица короля Людовика, леди Бона Савойская - из невест самая подходящая'.
'Хочет ли подобного союза Людовик?' - поинтересовался граф Эссекс.
'Хочет и серьезнейшим образом', - подтвердил Уорвик. Ему и в голову не приходило, что пора бы и перестать руководить юным племянником, им же на престол и посаженным. Поэтому, последовавшая тирада Эдварда, сопровожденная обманчиво мягкой улыбкой, неожиданно застала графа врасплох.
'Боюсь, кузен', - ответил король, - 'для бракосочетания уже слишком поздно'.
'Слишком поздно? О чем это вы можете толковать?' - резко уточнил Уорвик, и остальные члены Совета вдруг превратились в олицетворение внимания. Даже архиепископ Буршье, который старался отогнать сонливость, навеянную на него плотным обедом.
'Я толкую', - пояснил Эдвард, - 'о том, что уже женат'.
Вокруг стола прокатилась волна изумления. Немного глуховатый граф Эссекс переспросил: 'Эд?' Все взгляды сосредоточились на короле, тогда как Уорвик воскликнул: 'Женат? На ком, во имя Господа?'
Эдвард позволил слететь с уст второй сдерживавшей их печати. 'На леди Елизавете Грей'.
В течение некоторого времени Ричард Невилл был слишком оглушен, чтобы опять заговорить. Сначала он побелел, потом, по мере подъема внутри него ярости, - покраснел. Уорвик не привык к нарушению своих планов. 'Боже на небесах, племянник, ты что же, разум утратил? Как такое может случиться без моего - без моего на то уведомления? Держи ее на роли любовницы, если желаешь, но...'
Холодным голосом Эдвард ответил: 'Я же тебе сказал, Елизавета - моя жена, она обвенчана со мной священником перед свидетелями'. Король окинул взглядом потрясенные лица, увидел на них выражение недоверия, борьбу между естественной реакцией, разнившейся в зависимости от обстоятельств, и необходимостью сохранить подобие верности. Лишь лорд Гастингс, уже посвященный в тайну, совершал усилия, чтобы спрятать забавляющуюся улыбку.
Граф Уорвик сжал ладонь на своей украшенной драгоценными камнями перевязи, но, после мгновенного яростного взгляда на племянника, орехового оттенка глаза Ричарда Невилла полузакрылись, и он сосредоточился на массивном изумруде, тогда как его быстрый ум принялся оценивать сложившееся положение.
Повисшую тишину прорвал рокот голосов. 'Сир, это сделано чересчур поспешно', - поделился мнением брат Уорвика, Джордж Невилл, епископ Йоркский. 'Сир, ваш Совет следовало просить о рассмотрении дела подобной важности', - это заявил о себе лорд Шрусбери, верный сторонник короля. А брат суверена, пятнадцатилетний герцог Кларенс воскликнул: 'Милость Божья, Эдвард, как мог ты сочетаться семейными узами с настолько низко рожденным кланом?'
Эдвард ответил насмешливо, подавляя все глубже пускающее корни раздражение: 'Твое мнение, Джордж, последнее, что хотел бы услышать Совет. Ты здесь впервые, поэтому слушай и помалкивай. Итак, милорды, мне не ждать добрых пожеланий? Я вступил в брак с женщиной, выбрал которую сам. Конечно, данная привилегия, доступная смиреннейшему из моих подданных, не должна быть отнята и у меня?' Архиепископ Кентерберийский метнул взор на своего брата Эссекса и неуютно заерзал на месте, его серьезное лицо сморщилось от искренней озабоченности. 'Мой дорогой господин, Господь знает, я желаю вам добра и счастья, но, как король Англии, вы не обладаете той степенью свободы, которая дана обывателям'.
'Да, вдова с двумя сыновьями! Вряд ли это лучший выбор', - пробормотал Норфолк, хотя совсем не хотел возвышать голос.
'Но это мой выбор!' - Эдвард услышал его и резко осадил.
Уорвик поднял голову. 'Ваш долг состоял в браке ради народного блага. Вы же совершили серьезную ошибку, сир, ту, сожалеть о которой нам придется в течение всей жизни'.
'Милорды', - вмешался Гастингс, - 'взаимные обвинения, без сомнений, бесполезны. Наш суверен и господин способен общаться с соседями за морем и без союза с их дочерями. Разве не следует нам радоваться, что он женился по любви? Леди Елизавета обладает красотой и обаянием, какие окажут честь ее месту на троне рядом с супругом'.
Граф Эссекс, самый старший из присутствующих членов Совета, обдумал вопрос в собственной осторожной манере. 'Не скажу, что сделанное оказалось обдуманным, ибо случилось наоборот, но шаг уже совершен, вполне законно и пред лицом Господним'.
'Это так'.
'Поэтому мы не в силах поступить иначе, как согласиться. Пусть Бог пожалует вас радостью, племянник, как и вашу госпожу'.
Благодаря свойственному ему суровому самообладанию Уорвик пришел в себя и обратился к Эдварду, словно к утомительному для него подростку. 'Полагаю, вы действовали так, как и другие до вас, значит, нам придется извлечь из совершенного максимальную выгоду', - произнес он мрачно. 'Но я не могу вообразить, что сказать Людовику Французскому. Посланник его двора ждет меня уже сейчас и -'