Солотчинский призрак
Шрифт:
– Вы помните, что с Вами произошло?
– Очень смутно, помню вроде, как я за водой пошла, воды надо было набрать. Подошла к «журавлю», опустила ведро вниз и стала нажимать на рычаг. Тут сзади ко мне кто-то подошел. И все. Дальше темнота, ничего не помню.
– Кто подошел? Ты не видела?
– Не видела, хотела обернуться, но не успела.
– Может, он тебя окликнул? Сказал что-то?
– Нет, ничего не говорил. Вот только мне кажется, что я этого человека знаю.
– Знаешь? – удивился Зазнаев. – Почему тебе так кажется?
– Я не знаю, но вот кажется, – пожала плечами девушка.
– Просто так это быть не может. Значит, что-то тебе показалось знакомым. Может, звук какой-то, может, от этого человека пахло как-то, ну и ты этот запах ранее встречала? Подумай.
Девушка задумалась, потом растерянно покачала головой, мол, ничего не вспоминается. Зазнаев уже собрался спросить, не ссорилась ли с кем горничная накануне, как вдруг пострадавшая, нахмурив лоб, медленно произнесла:
– Кажется, был запах, вот точно, именно он мне показался знакомым!
– Запах?
– Да.
– А чей запах? Может, это духи были? Может, цветами пахло?
– Я не знаю. Вроде как пряность какая.
– Ну раньше ты его где встречала?
– Я не помню, но встречала.
– Хорошо, подумай, с кем этот запах у тебя ассоциируется? Может, с кем-то из жителей дома, может, с местом каким-то? – следователь проявлял чудеса настойчивости, стараясь, чтобы свидетельница вспомнила все. Но пока ничего не получалось.
– Нет, не могу вспомнить. Вроде от хозяев я этот запах чуяла ранее, но от кого именно, не упомню.
– Дуня, а тебе этот предмет знаком? – следователь достал из кармана красную кисточку.
– Что это?
– Да я сам бы хотел знать более точно, похоже на кисточку от абажура или красной шали. Только это было зажато в руке у тебя. Когда тебя нашли раненой у колодца, у тебя в руках была эта кисточка. Откуда она у тебя?
– У меня никогда не было такой кисточки, я ее в первый раз вижу, – девушка явно не понимала, что происходит.
– То есть когда ты шла к колодцу, у тебя этой кисточки не было, и у человека, который на тебя напал, ты ее не видела?
– Так я и человека этого совсем не видела!
– Ну хорошо, а может, ты у кого-либо видела предмет с такой кисточкой? Может, в какой-то комнате есть абажур красный, может, шаль?
– Нет, не видела ни у кого.
Следователь приступил к самому главному вопросу:
– Дуня, накануне того дня, когда убили гувернера, ты заходила в кухню, там как раз дворник Жуков обедал? – осторожно спросил он девушку. Так залилась румянцем, но отвечать не спешила.
– Дуня, кухарка Агафья помнит, что ты заходила. Василий тоже. Зачем? – осторожно пытался перейти в наступление Иван Васильевич. Но девушка молчала, краснела, на ресницах заблестели слезы. В этот момент появился врач.
Увидев, что пациентка нервничает, распорядился:
– Вам пора уходить. Она пока слишком слаба, думаю, что сегодня она уже ничего не вспомнит – устала. Приходите через пару дней, тогда, может, еще что припомнит, – сказал медик, и Зазнаев был вынужден уйти.
– От кого в доме может исходить пряный запах? – спросил Иван друга.
– Ну, от Вернова в первую очередь. У него всяких этих восточных благовоний полно, – почти не думая ответил Петр.
– То есть все опять сходится на Вернове? Яд (если Рукавишников, конечно, это подтвердит), след от сапог слуги, оборванная кисточка от амулета плюс еще явный мотив – наследство, теперь вот пряный запах, – задумчиво подсчитал Зазнаев.
– Да, похоже, так, – согласился Петр.
Зазнаев хотел сказать еще что-то, но тут дверь лаборатории отворилась, и вышел Рукавишников. В руках у него была стеклянная трубка, и даже издалека было видно, что один край ее был темный! Серый зеркальный налет! Проба Марша была положительна!
***
– Вот, смотрите, молодые люди, только не знаю, поздравлять вас с этим или нет. Вы нашли яд, причем в таком количестве, что можно было бы отправить на тот свет целую семью, – развел руками учитель.
– Возможно, благодаря Вам было предотвращено именно такое преступление, спасибо Вам огромное, – поблагодарил Зазнаев.
– Ну что, поехали в участок допрашивать этого деятеля, – Железманов горел желанием действовать.
– Допрашивать, конечно, надо, но ты не обижайся, но это мне придется делать одному, а тебе надо как можно скорее возвращаться в имение, – остановил друга Иван Васильевич.
– Почему? Мы же нашли убийцу?
– Пока это только подозреваемый в убийстве.
– То есть ты считаешь, что он может не быть убийцей?
– Скажем так: я не исключаю и такой вариант.
– Но почему? Ты же сам сейчас перечислил: яд, следы, амулет!
– Перечислил. Но следы слуги, а не Вернова. К тому же ты забыл про другие следы – хромого. Вернов вроде не хромает. Словом, еще проверять надо много. А пока есть вероятность, что мальчик Павлик может быть в опасности. Если мы ошибаемся в отношении Вернова, то настоящий убийца сейчас может убивать ребенка, пока мы лясы точим.
– Не убивает, он со старухой на богомолье в монастыре.
– Это хорошо, но тебе все же не мешало бы вернуться в имение. Про арест Вернова ничего не говори, ты все время у зубного был. Ты хорошо запомнил, где лавка, в которой Вернов купил мышьяк?
– А как же! Вторая дверь с краю, если считать от Сенной. Там еще на двери наклеена реклама мыла.
– Ладно, нам надо будет допросить этого любителя мыла и мышьяка. Давай, ты сейчас едешь в Солотчу, а я в участок. Возможно, буду завтра у вас: надо сделать обыск в комнате Вернова.
Петр отдал другу три связанные красным шнурком монетки, которые обнаружил в «Вестнике Европы» (хорошо, что догадался взять с собой), и поехал в Солотчу, обдумывая по дороге, как объяснить старухе свое опоздание к обеду. Зазнаев поспешил в участок.