Солотчинский призрак
Шрифт:
– Ага, точно, и меня тошнило тоже. Съела я что-то дурное, наверное, в тот день, – согласилась женщина, не затрудняясь логическими связями.
– Скажи, а когда ты призрака видела, ты запаха никого не чувствовала?
Агафья отмахнулась рукой:
– Да какой там запах, призраки без запаха только бывают.
Но потом она задумалась и вдруг произнесла:
– А Вы знаете, ведь и в самом деле пахло так, словно рядом булочки сладкие пекли. Вот только откуда они в лесу?
Разговор повис на этой непонятной ноте.
Выходя из кухни, на пороге дома Железманов встретил доктора, который собрался уходить.
– Как здоровье Марии Михайловны? – участливо спросил молодой человек.
– Не очень хорошо, – покачал головой медик. – Она не просто сильно напугана, но у нее все симптомы пищевого отравления. Ее тошнит, мучает слабость, кроме того, нестабильный сердечный ритм. Скажите, а в доме больше нет заболевших? Возможно, инфлюенция или некачественная пища.
Это слова услыхала кухарка:
– Как некачественная пища? Да я всегда готовлю из лучших продуктов! Никогда нареканий на мою стряпню не было. Всегда только хвалили!
– Тем не менее, я должен выяснить, нет ли в доме еще заболевших? – настаивал врач.
Ему рассказали про горничную. Врач отправился во флигель. Выйдя оттуда через некоторое время, он констатировал:
– Такие же симптомы. Вот только почему они обе про какой-то призрак повторяют?
Ему рассказали о местном привидении.
– Я слышал это от крестьян, но был уверен, что это результат невежества. Девушка, которая прислуживает вашей хозяйке, конечно, не образованна, и вполне логично, что она может верить во всякую чушь, но Мария Михайловна производит впечатление вполне разумной женщины. Что-то тут не так.
Медик опросил всех в доме, но выяснилось, что больше никто недомогания не испытывает. Получалось странно, если это отравление, то плохо должно быть не только двоим, а всем, так как завтракали все сегодня пусть не вместе, но одним и тем же блюдом: Агафья жарила всем глазунью. Пообедать никто не успел. А самое главное – причем тут призрак? Обычно при пищевых отравлениях призраки не являются!
Врач уехал в полном недоумении, посоветовав проверить кладовку с продуктами и выбросить все, что может иметь малейший признак несвежести. Агафья проводила его обиженным взором. В этой суматохе никто не обратил внимания, что бывший дипломат и его слуга-китаец не приехали из города. Впрочем, удивляться этому не стоило: в доме и так все мало обращали внимания друг на друга, к тому же временами Петровский и Вернов позволяли себе исчезать на несколько дней.
***
На следующее утро Петр повел своего подопечного на реку, жара стояла сильная, не грех искупаться. Два часа они провели на берегу Старицы, а вернувшись в имение, застали там Зазнаева, который как представитель закона приехал делать обыск в комнате задержанного Вернова. Тут только жители дома Сабанеева поняли, что не хватает двух обитателей этого сварливого царства.
Надо сказать, что обыск в комнате бывшего дипломата был не первым следственным действием, которое он провел. С самого раннего утра его разбудили. На квартиру пришла молоденькая медсестра и сказала, что ее прислали из больницы:
– Мне доктор велел до Вас идти, я вначале в суд пошла, а там мне ваш адрес дали, – пояснила девушка.
– А что случилось?
– Помните, Вы приходили к девушке, которую в Солотче по голове ударили?
– Конечно, помню. Что с ней? Она умерла?
– Нет. Она ночью проснулась и стала дежурного врача теребить, мол, позовите ей срочно следователя. Ну, доктор поначалу подумал, что она умом тронулась, а эта Дуня все повторяет: «Я вспомнила, я вспомнила». Вот меня к Вам и направили, как утро настало.
– Спасибо, ты можешь идти, я сейчас соберусь и приду.
Не заезжая в суд, следователь отправился на Семинарскую.
Дуня была в своей палате, и вид у нее был крайне взволнованный:
– Как хорошо, что Вы пришли. Я вспомнила!
– Что вспомнила? Вспомнила, кто тебя ударил?
– Нет, я его не видела. Но я другое вспомнила! Когда он ко мне подошел, звук был какой то странный, шуршание такое.
– Шуршание?
– Да, вроде как мышь в шкафе возится. Только там ведь не было никаких шкафов.
– Но ведь могла пробегать мышь?
– Могла, но ведь на улице мышам нечем шуршать. Они шуршат бумагой или чем еще, но не сами по себе. Где-то я слышала такое шуршание.
– Где? Можешь вспомнить?
– Нет, я вот все силюсь, силюсь, но у меня не получается. Помню только этот звук и запах.
– Ну, про запах ты уже говорила. Не вспомнила, чем пахло?
– Не знаю. Но я тоже уверена, что и запах я ранее чувствовала тоже.
– Может, духами какими? Может, потом несло?
– Нет, духами вроде не так пахнет, запах такой приятный и необычный.
– А ты раньше этот запах где-то ощущала?
Как ни старался Иван Васильевич, как ни перебирал возможные ассоциации, пострадавшая больше ничего не вспомнила.
– Не могу вспомнить, Вы уж простите меня, дурочку, и зря я Вас, наверное, из-за такой ерунды позвала, – огорченно произнесла Дуня.
– Нет, не зря, ты молодец, что меня позвала.
– Дуня, может, ты все же расскажешь, зачем заходила тогда на кухню? – напомнил Иван Васильевич про прерванный разговор. Но опять ничего не получилась. Девушка покраснела, потом начала шмыгать носом и приговаривать:
– Дура я, дура, не надо мне было Вас беспокоить.
Зазнаев опять был вынужден уйти ни с чем. Он приехал в имение и объявил, что господин Вернов и его слуга арестованы, так как покупали на рынке яд. Потом обыскал комнату задержанного, залезая во все ящички и уголки. Правда, ничего преступного на первый взгляд вроде не нашел: ни оружия, ни подозрительных порошков. Подивился разным восточным штучкам, потрогал ладонью музыку ветра, вслушиваясь в тонкие звуки. Потом обратил внимание на бумаги. Их было много. Письма, записная книжка с адресами, какие-то тексты и даже стихи. «Похоже, и в самом деле подрабатывал переводами», – подумал следователь. Но это требовало более тщательного изучения, поэтому все бумаги были аккуратно сложены, перевязаны. Это Зазнаев возьмет с собой. Так, что еще? Тут его взгляд упал на книжную полку: под лучом солнца явно стал виден тонкий волосок. Иван Васильевич достал из кармана пинцет и аккуратно снял волосок.