Солотчинский призрак
Шрифт:
– Очень даже согласен, – с готовностью закивал головой Железманов. – Но я не замечал, чтобы Роман Семенович хромал. Он полностью излечился? Ездил на воды, грязи?
– Да нет, все проще. Мастера я ему посоветовал. Сапожного. Есть у меня такой знакомый в Петербурге. Так вот он умеет шить обувь для таких несчастных. У нас среди военных этот мастер хорошо известен. На фронте, сами понимаете, разные вещи бывают. Вот он и Роману Семеновичу пошил такие туфли, что там в одном ботинке подошва чуть толще, чем в другом, поэтому хромота не видна, – Беляев решительно переставил ферзя и объявил:
– Вам мат, молодой человек!
– Согласен, – изобразил расстройство Железманов и снова стал расставлять фигуры: разговор был не закончен, лучше еще несколько раз проиграть, но узнать все до конца.
– Это поэтому у него ботинки так забавно поскрипывают? – задал он следующий вопрос.
– Скорее всего, они поскрипывают не из-за более толстой подошвы, а просто в тот момент, когда Петровский делал заказ, сапожнику подсунули не самую качественную кожу. Вот поэтому все, что он пошил, а Роман Семенович заказал несколько пар (не может же он ходить только в одной паре обуви), немного поскрипывает.
– А что же он не вернул заказ и не потребовал сшить нормальные ботинки, без скрипа?
– На это нужно время, но Петровский собрался уезжать, поэтому он смирился с этим неудобством.
«Вот он, хромой! Он вполне мог убить гувернера и отца Сергия – вполне по росту походит и немощным я его бы не назвал. Нормально развит физически. В принципе для него пара пустяков проникнуть в кухню. В доме все привыкли друг на друга внимания не обращать. Агафья вышла за зеленью в огород, и он зашел и похитил нож. Так, с этим понятно, не понятно другое. Мотив?» – ошарашенно думал Железманов.
– Ну, молодой человек, Вы ходить думаете? Конечно, плохо ходить с бухты-барахты, но так долго думать тоже не следует, противник может придумать что-то этакое… – поторопил его соперник.
Железманов был вынужден схватить первую попавшуюся пешку и плюхнуть ее на соседнюю клетку.
– Стоило ради этого шага столько ломать голову, – покачал головой Беляев, и тут его слон проглотил несчастную жертву.
Петр продолжал думать дальше, до черно-белых фигур ему уже не было дела:
«Мотив неясен. Зачем убивать отца Сергия? Он не имеет никакого отношения к наследству».
Тут Железманов вспомнил свой разговор с отцом Сергием на крыльце и непонятный скрип над головами, который он поначалу принял за скрип половицы. Вот что могло скрипеть! Туфли Петровского! Он вполне мог подслушать разговор Железманова и монаха. И монах как раз намекал, что знает, кто творит бесчинства в доме. Но как монах мог узнать об этом? Он исповедовал Петровского? Однако потом в самом монастыре он говорил про душу женского рода, плюс еще упоминание о таинственной птице. Так, а почему мы решили, что отец Сергий говорил об убийствах? Может, он просто заметил, как Настя переставляет вещи и с учетом ее вредного характера понял, что это именно она хулиганит в доме? А Петровский услышал этот разговор и понял все по-своему: что монах знает, кто совершил убийства. Тогда все сходится. Сходится, но не совсем. Как быть с алиби Петровского? Ведь вроде в момент убийства он был в этой гостиной, а не на тропинке в лесу?
Железманов решительно передвинул еще одну пешку.
– Ну, вот уже лучше, намечается интересная интрига, – похвалил Беляев.
Петр Андреевич даже не догадывался, что сделал удачный ход. Он продолжал мыслить:
«Самое сложное в этой ситуации – вопрос об алиби. Как это могло быть?» – ломал голову Петр. Поэтому ему пришлось придумывать ходы не столько шахматной баталии, а новые вопросы, способные разговорить собеседника.
– Неужели у Вас и Романа Семеновича хватает терпения выстраивать такие бои целый день? Он ведь к Вам рано утром пришел? Часов в девять? – бросил очередной шар кандидат на судебные должности.
– Да даже пораньше было, я вот на ходики посмотрел, было без двадцати девять. Как раз я уже чаю попил, – кивнул головой отставник, поглощенный мыслью о новом ходе.
– Потрясающая точность. Вы что, так все детали всегда помните?
– А как же! Служба приучила!
– И часы у Вас точные? А то мои врут постоянно.
Оба собеседника автоматически посмотрели на часы. Последняя фраза Железманова давала ему возможность вытащить из кармана часы на цепочке и посмотреть время. Он мало на что рассчитывал, скорее, просто автоматически проверял достоверность показаний свидетеля на предмет наличия алиби возможного подозреваемого, но неожиданно сделал важное открытие: ходики в гостиной Беляева отставали на 40 минут! 40 минут! Этого времени вполне хватило бы, чтобы по дороге к дому отставного офицера завернуть на тропинку, идущую от монастыря, и ударить отца Сергия ножом. От места преступления сюда можно добежать за 15 минут. Нет у Петровского никакого алиби!
– Вы точно уверены, что часы показывали без двадцати девять, когда к Вам пришел Петровский?
– Да, а что?
– Просто мне кажется, что Ваши часы врут. На моих сейчас не без десяти четыре, а полчаса пятого, то есть на 40 минут позже.
– Но Вы сами сказали, что Ваши часы не идеал!
– Сказал, но на столько они никогда не спешили.
– Раньше не спешили, а теперь спешат. Хотите, я напишу Вам адрес хорошего часового магазина?
– Спасибо. Обязательно. А у Вас в доме нет других часов?
– Есть, у меня мой брегет лежит в спальне.
Брегетом в России называли часы известной швейцарской фирмы Breguet, выпускавшей, впрочем, и выпускающей по сей день часы элитного класса. Счастливый обладатель брегета мог не только похвастаться престижной вещью, но и возможностью быть безукоризненно точным, ибо тут уже не скажешь в качестве причины опоздания «часы подвели».
– Не могли бы Вы за ним послать?
– Зачем?
– Я хочу знать точно, насколько врут мои часы.
Через минуту брегет лежал уже на столе. Его показания не вызывали сомнений: ходики бессовестно отставали на 40 минут! Такой непозволительной точности простить было нельзя!
– Придется их выбросить! Жалко, я уже к ним привык. Я, вообще, привыкаю к вещам, не спешу покупать новые. Знаете, наверное, Роман Семенович вчера тоже заметил, что мои часы неверно идут, но постеснялся это мне сказать. Знал, что расстроюсь! – старик огорченно вздохнул.
– А почему Вы так решили?
– Ну, я ненадолго вышел из комнаты, пришел дворник. Он собирался ехать в город, ему надо было взять у меня немного денег на хозяйственные расходы, вот я и вышел, захожу, а Роман Семенович стоит около часов и на них смотрит.