Сон после полуночи
Шрифт:
Молчали только неимущие жители, не имевшие вообще права служить в войске, которых и патриции, и плебеи прозвали за это пролетариями. Что толку было возмущаться, если они все равно ничего уже не могли изменить.
Произведя оценку имущества, распределив по ее итогам жителей на классы и назвав это цензом, Сервий Туллий собрал всех горожан - всадников и пехотинцев — на Марсовом поле. Здесь он принес за войско очистительную жертву: барана, борова и быка и объявил, что пора переносить стену города, так как население Рима достигло, судя по переписи, невиданных доселе размеров - восьмидесяти тысяч человек...
Пролетарии - от латинского слова «пролес» (потомство). Так прозвали римлян, все имущество и богатство которых заключалось лишь в их потомстве.
Глава VI
СУД «ПАРИСА»
Мимо Клавдия нескончаемым потоком шли и шли сенаторы. Одни восторженно приветствовали его. Другие представляли своих детей, которые во все глаза таращились на статного, седого, углубленного, как им казалось, в государственные заботы, императора.
Клавдий уже не поднимался с кресла и не целовал высокопоставленных посетителей, а лишь невпопад покачивал головой и согласно кивал, когда Ксенофонт объяснял разочарованным сенаторам, что цезарь болен и ведет прием из последних сил.
Сенаторов сменяли гонцы из провинций, гонцов - всадники, многие из которых, пользуясь случаем, подавали жалобы и прошения Клавдию. Некоторые из них обменивались многозначительными взглядами с Афером, что еще больше усиливало тревогу в стане вольноотпущенников.
Трижды просвистела клепсидра, а поток посетителей все не иссякал. Вокруг императора все тем же яростным шепотом спорили, перебивая друг друга, его друзья.
Иногда их голоса становились особенно громкими, а просьбы настойчивыми. Тогда Клавдий неохотно приоткрывал глаза и старался понять, чего от него хотят.
– Ну, что еще?
– проворчал он после того, как Паллант попросил обратить внимание на очередного посетителя - коренастого, бородатого эллина.
– Кто это?
– Посол из Боспорского царства!
– Зачем? Что ему от меня надо?..
– Признания права на боспорский престол за своим царем Митридатом!
– И что же я должен делать?
– с трудом отрываясь от своих мыслей, спросил Клавдий.
– Как что?
– удивился Гальба.
– Конечно же, отказать!
– Почему отказать - ответить положительно! – возразил Паллант.
Спор сенаторов с вольноотпущенниками разгорелся с новой силой.
Клавдий и сам понимал, что вслед за престолом этот Митридат, чего доброго, потребует и полной независимости для своего Боспора. Но ему не хотелось ввязываться в долгий разговор.
Парис - троянский царевич, выступивший судьей в споре Геры, Афины и Афродиты (по римской мифологии - Юноной, Минервой и Венерой), во время которого каждая из богинь пыталась склонить его на свою сторону.
«Отказать - значит объяснять послу причину отказа, - прикинул он.
– А соглашусь – и не надо никаких объяснений!»
– Митридат, так Митридат...
– прошептал он, подумав, что далеко ему до Калигулы, который так умел разговаривать с послами, что потом тряслись в ужасе пославшие их цари и целые народы.
«А вообще, какая разница, кто будет сдерживать наши северные границы от набегов варваров?
– успокоил он себя.
– Митридат, Полемон или другой какой царь?..
Главное, чтобы сдерживали!..»
И снова входили в залу посетители...
– Тит Флавий Веспасиан!
– вдруг крикнул в самое ухо Клавдию Нарцисс.
– Взгляни на него, побеседуй с ним, и ты сразу поймешь, что он как никто другой достоин должности легата, освободившейся в германском легионе! Энергичен, осмотрителен, обладает трезвым умом!
– С каких это пор бывшие рабы стали распоряжаться римской армией и ее командным составом?!
– задохнулся от возмущения Гальба.
– Не слушай его, цезарь! У нас есть более подходящий кандидат в легаты!
– Да?
– рассеянно переспросил Клавдий и, открыв глаза, неожиданно заинтересовался улыбкой на лице посетителя: - А почему это ты такой веселый, гм-м...
– Веспасиан!
– торопливо подсказал Нацисс.
– Уверен, в благодарность за его будущие победы, римляне еще не раз будут с восхищением произносить это имя!
– Или ты не слышал, что некоторые мои друзья против твоего выдвижения? – не обращая внимания на слова вольноотпущенника, спросил Клавдий.
– Так ведь сын у меня родился!
– с заметным сабинским акцентом, ответил высокий, крепко сложенный полководец.
– Сын - это хорошо!
– одобрительно кивнул Клавдий.
– Год назад взамен умершего в отрочестве Друза боги тоже послали мне сына, и я назвал его Германиком. А какое имя дал своему ты?
– Очень простое, цезарь, я назвал его Титом! – охотно ответил Веспасиан.
– В честь великого Тита Ливия!
– подсказал императору Нарцисс и, заметив, что Веспасиан пытается возразить, сделал ему знак замолчать.
В 69 году во время гражданских войн, когда власть над Римом поочередно брали в свои руки Гальба, Отон и Вителлий Младший, Веспасиан, разгромив войска последнего, сам стал императором и заслужил любовь народа своей простотой и презрением к роскоши.
Друз - сын Клавдия от первого брака умер, когда играл, подбрасывая грушу. Он задохнулся, поймав ее ртом.
– В честь Ливия - как это прекрасно!
– растроганно покачал головой Клавдий и, прежде чем снова отрешиться от всего, что окружало его, пробормотал: - И потом, друзья мои, ведь Тит - это от нашего глагола - «заботиться», «защищать». Что ж, Нарцисс, пожалуй, ты опять прав. Пускай этот Тит поскорей вырастает, чтобы заботиться о своем отце - нашем новом легате, и защищать меня - своего цезаря...
...Упорядочив внутренние дела и расширив город, Сервий Туллий не сумел оградить от бесправия самого знатного и богатого римлянина – себя. Прошло совсем немного времени с разделения народа на классы, и по Риму стали распространяться слухи о незаконности его власти и рабском происхождении. Полагая, что это патриции, недовольные его покровительством людям низшего сословия в ущерб богатым и достойным, позорят его, он приказал разыскать зачинщика этих слухов, и был неприятно поражен, когда ликторы привели к нему его собственную дочь Туллию и ее мужа - сына прежнего царя Тарквиния Приска-Луция Тарквиния.