Сон после полуночи
Шрифт:
– Как?
– недоуменно повел головой Клавдий.
– Превращать в рабов моих верных друзей? Афер, неужели нельзя сделать для них исключение?
– Увы, Цезарь!
– отрицательно покачал головой сенатор.
– Это невозможно. Как говорит Паллант, суров закон - но закон! Я ничего не перепутал?
– с нарочитой озабоченностью спросил он побледневшего эллина и, насладившись растерянностью на его лице, снова обратился к императору: - Уж, коль ты не стал нарушать наших законов для почтеннейшего Пизона и Метилия Модеста, то поймут ли тебя отцы-сенаторы и весь римский народ, если ты нарушишь их из-за каких-то бывших рабов, будь они хоть трижды твоими чиновниками, советниками и друзьями?!
Клавдий промолчал, не зная, что и возразить на это Аферу.
Сенаторы, предвкушая долгожданную победу, дружно подались к императорскому креслу. Вителлий Старший - и тот последовал за ними без своей обычной опаски.
В зале воцарилась напряженная тишина. Было слышно даже испуганное дыхание раба-новичка у занавеси, да чьи-то торопливые шаги за дверью.
Нарцисс взглянул на клепсидру. Перевел глаза на императора. В Клавдии шла мучительная борьба. Но усталость и желание закрыть глаза, судя по всему, брали верх.
Проклятый Афер рассчитал все до мелочей. Он использовал оружие самих эллинов, утомивших Клавдия своими бесконечными спорами с сенаторами, и, выбрав подходящий момент, вырвал его, словно меч из руки зазевавшегося неприятеля.
Нарцисс с ненавистью покосился на улыбавшегося Афера. Да, они сами, не подозревая того, помогли ему в осуществлении своего замысла. И теперь никто уже не мог помочь им.
Оставалось только ждать, когда Клавдий окончательно смирится с потерей и уступит настойчивым просьбам окруживших его сенаторов. И тут Нарцисс услышал рядом с собой прерывистый шепот:
– Ну что, я не слишком поздно?
– Поздно! Все теперь поздно!..
– машинально пробормотал Нарцисс и, повернувшись на знакомый голос, увидел незаметно подошедшего к друзьям Полибия.
– Ты?
Вольноотпущенник кивнул. Он с трудом переводил дыхание и едва не падал от усталости.
– А где...
– Должник Каллиста?
– договорил за умолкшего от волнения эллина Полибий и показал глазами на дверь: - Там! Все только и ждут твоего приказания!..
Нарцисс проследил за взглядом Полибия и только теперь увидел привратника, который подавал ему отчаянные знаки.
– Так он здесь!
– просиял Нарцисс.
– Ну да! Разве бы я вернулся без него?
– с легкой обидой ответил Полибий.
– Правда, для этого мне пришлось побегать по всему Риму. .
– После об этом, после!
– перебил его Нарцисс и, превращаясь на глазах в прежнего
– волевого, быстрого в решениях человека, деловито спросил: - Кинжал?
– Как договорились - спрятан под тогой, на груди, - шепнул Полибий.
– Но он поклялся, что сам не будет доставать его оттуда, даже если ему пообещают все сокровища мира!
– Просьба?
– Самая невинная. Мы договорились, что он станет просить помочь ему с рождением ребенка.
– О, боги! Еще один молодой отец...
– рассеянно пробормотал Нарцисс, прикидывая, как лучше распорядиться таким счастливым случаем, посланным им в лице должника Каллиста, без сомнения, самими небожителями.
– Что?
– не понял Полибий.
– Потом, потом расскажу!
– отмахнулся от него Нарцисс и обвел глазами взволнованных эллинов.
– Вы уже слышали?
– Да!
– ответил за всех Паллант.
– Прекрасно! Тогда так. Как только я произнесу слово «кинжал», ты, Полибий, и ты, Гарпократ, бросаетесь к Клавдию и делаете вид, что закрываете его собой. Мы же начинаем бороться с посетителями. И побольше шума, криков!
Помните, спасая жизнь цезарю, вы, прежде всего, спасаете самих себя!
Отвернувшись от друзей, Нарцисс чуть приметно кивнул привратнику.
Тут же взметнулась вверх позолоченная трость.
– Публий Непот!
– по знаку привратника, во всю силу легких гаркнул номенклатор.
Сенаторы удивленно переглянулись.
– Какой Непот?
– насторожился Афер.
– Вели ему подождать. Цезарь еще не решил предыдущего вопроса!
Но в залу, озираясь по сторонам на драгоценные статуи, роскошь ковров и застывших вдоль стен преторианцев, уже входил высокий худощавый римлянин в поношенной тоге.
«Каллист был прав - такой ради жены, детей и стариков-родителей пойдет на все!» – оценивающе посмотрел на него Нарцисс и закусил губу, заметив, как посетитель втянул голову в плечи при виде рослых германцев-телохранителей, стоявших позади поста.
– Да, чуть не забыл!
– шепнул Полибий.
– По пути сюда мне пришлось дать слово, что мы сделаем все для того, чтобы спасти и его самого!
– После, потом!
– нахмурился Нарцисс, не сводя глаз с римлянина. Каждый шаг всадника напоминал походку ведомого на смертную казнь раба, закованного в тяжелые колодки.
– Ну же, Нарцисс! Скорее...
– умоляюще зашептал Паллант, боясь, что сенаторы заметят подозрительное поведение посетителя.
Но сенаторам было не до Непота. Все их помыслы занимал пергамент, который по-прежнему был в руках Афера, и без печати цезаря не имел столь желанной для них силы.
Охрана тоже стояла спокойно, зная, что в залу, где ведет прием император, не то, что кинжал - лишний стиль пронести невозможно.
Напряжение эллинов достигло предела. Напрасно они торопили Нарцисса подавать знак. Тот словно окаменел. Мысленно проведя по полу невидимую черту, он ждал, когда к ней приблизится должник Каллиста. Это было самое удобное место для осуществления задуманного. Оно было достаточно далеко от германцев, чтобы те успели опередить их, и близко к императору, чтобы он мог, как следует напугаться и, разглядев подробности борьбы, по достоинству оценить поступок эллинов.