Сонеты 54, 5, 6 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда
Шрифт:
собственных добродетелей, как, например, Я сам о себе.
Итак, множество восхвалений самого себя, какие Я должен сам вытерпеть,
как свидетель, достойный похвалы: а теперь расскажите мне, как поживает ваш кузен?
Уильям Шекспир «Много шума из ничего» акт 5, сцена 2, 2465—2490.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 17.12.2022).
При прочтении комедии Шекспира «Много шума из ничего» дух захватывает, словно на качелях, при этом покоряет воображения ярким великолепием и остроумием персонажей. Впрочем, чего стоит, только одна фраза: «…his conscience, find no impediment to the contrary, to be the trumpet of his own virtues, as I am to myself», «…его сознание, не обнаружит препятствия для обратного, будучи звуком трубы
Краткий критический обзор сонета 54 представителями от академической науки.
Сонет 54 Уильяма Шекспира разделён на три четверостишия и одно заключительное двустишие. Первые два четверостишия работают вместе, иллюстрируя как цветение «червоточины» без запаха, так и ароматную розу. В первых двух строках первого четверостишия он говорит, что красота кажется более прекрасной в результате истины. В следующих двух он приводит пример розы. Он говорит, что помимо внешнего вида, мы ценим розу за её аромат. Этот аромат — его «истина», или сущность. Во втором четверостишии Шекспир сравнивает розу с цветением дикого шиповника. Они похожи не только по запаху. Использование Шекспиром слов «играть» и «распутно» вместе подразумевает, что «игра» имеет сексуальный оттенок. В третьем четверостишии автор сравнивает смерть двух цветов. Цветок дикого шиповника умирает в одиночестве и живёт без ухода, «unrespected fade» «незамеченными увядая», в то время как розы не умирают в одиночестве, ибо «of their sweet deaths are sweetest odours made», «от их сладостных смертей исходят самые сладчайшие ароматы». Последнее двустишие указывает на то, что молодой человек или, возможно то, что красиво и прелестно, будет наслаждаться второй жизнью в стихах, в то время как то, что бессмысленное и поверхностное, будет позабыто.
Эту метафору дистилляции можно сравнить с сонетом 5, где брак был дистиллятором, а красота дистиллировалась. В любом сонете от процесса дистилляции получается один и тот же результат, а именно красота. Однако в сонете 5 процесс дистилляции происходит через брак, а в сонете 54 — через стихи. «Vade» в последней строке часто используется в смысле, сходном с «fade», но «vade» имеет более сильные коннотации распада.
В 1768 году критик Эдвард Капелл (Edward Capell) изменил последнюю строку, заменив «by» в Quarto 1609 года на «my». Этому изменению, как правило, следовали на протяжении всего 19-го века. Более поздние редакторы не одобряют это изменение, поскольку оно сужает смысл по сравнению с более широкими принципами сонета.
(Hammond. «The Reader and the Young Man Sonnets». Barnes & Noble. 1981. pp. 69—70. ISBN 978-1-349-05443-5).
Критики об символизме «шекспировской» розы в сонете 54.
Это стихотворение представляет собой сравнение двух цветов, которые олицетворяют красоту юноши. Шекспир сравнивает эти цветы, которые сильно различаются по своему внешнему виду, хотя, по сути, это один и тот же сорт цветов, «червоточные цветы» или «дикий шиповник», по словам Кэтрин Данкан-Джонс, менее желанны, чем, предположительно, дамасская или малиновая бархатная роза. Поскольку дикие розы не продлевают свою красоту после смерти, они не похожи на юность, которая даже после смерти будет увековечена в словах автора сонета.
Критик Кэтрин Данкан-Джонс (Katherine Duncan-Jones) предложила следующее: «Существует дополнительная проблема, связанная с контрастом Шекспира между «Розой» и «Цветением червоточины». Настоятельно подразумевается, что последние не имеют запаха и не могут быть перегнаны в розовую воду: ибо их достоинство только в том, что они выставлены напоказ». «Они живут без присмотра и, не будучи замеченными, увядают, умирают сами по себе. Сладкие розы не так...». И все же ясно, что «...некоторые дикие розы, особенно шиповник или эглантин, обладали сладким, хотя и не сильным ароматом, и их можно было отбирать для дистилляции и коллекций гербариев, когда лучшие, красные дамасские, розы были недоступны: их «достоинства» были «идентичны» в понимании людей».
(Katherine Duncan-Jones. «Deep-dyed canker blooms: botanical reference in Shakespeare's Sonnet», The Review of English Studies 46.n184 (Nov. 1995): pp. 521(5)—554).
Литературные влияния на содержание сонета 54.
В третьей строке сонета 54: «The rose looks fair, but fairer we it deem», «Роза выглядит прекрасной, но мы считаем её ещё прекраснее» мы видим отсылку к сонету 26 «Аморетти» Эдмунда Спенсера, первая строка которого звучит так: «Sweet is the rose, but growes upon a brere, «Роза сладкая, но растёт на дереве». Эта ссылка — лишь одна из многих, которые помогают окончательно «...провозгласить глубочайшие литературные ценности Шекспира в его неизменных эстетических убеждениях». В то время, как Шекспир почитал Эдмунда Спенсера в числе своих современников. Только эта, одна из вещей, которая делает Шекспира великим, — это то, чем он отличался от них. «Аморетти» — это серия сонетов, посвящённых более традиционной теме ухаживания за дамой, кое привело к браку Эдмунда Спенсера. Известно, что сборник стихов «Аморетти» был написан Эдмундом Спенсером и приурочен ко дню свадьбы, и посвящался невесте и будущей жене, которую он любил до конца жизни.
В «Аморетти» Спенсер предполагал, что «решение традиционных проблем автора сонетов с любовью может быть найдено в рамках христианского брака».
(Larsen, Kenneth J. Introduction. «Edmund Spenser's Amoretti and Epithalamion: A Critical Edition». Tempe, AZ: Medieval & Renaissance Texts & Studies, 1997).
Критики о контексте в последовательности сонетов.
Контекст сонетов различен, но первые 126, среди которых встречается сонет 54, адресованы молодому человеку с хорошим социальным статусом и исповедуют платоническую любовь рассказчика. Любовь возвращается, и молодой человек, кажется, тоскует по сонетам, как видно из сонетов 100—103, где повествующий извиняется за долгое молчание.
Однако, критик Берриман (Berryman) предполагал, что невозможно определить, чем закончились эти отношения. Хотя существуют теории о том, что сонеты были написаны как некие литературные упражнения.
Критик Бичинг (H. C. Beeching) предполагал, что сонеты были написаны для мецената и покровителя, и изначально не предназначались для публикации вместе в сборнике.
(«The Sonnets of Shakespeare», edited by H. C. Beeching).
Сексуальный аспект сонета 54, как муссируемая тема представителями от академической науки.
В анализе эссе Маргреты де Грация (Margreta de Grazia) о сонетах Шекспира критик Роберт Матц (Robert Matz) упоминал тему того, что сонеты Шекспира (например, сонет 54) были написаны мужчине. Опираясь на историю сексуальности Фуко (Paul-Michel Foucault), Де Грации и Матца утверждающих, что, «…хотя это понятие кажется скандальным в современности, во времена Шекспира это была не та проблема. Сонеты, написанные женщине, могли бы считаться более неподобающими в эпоху Шекспира из-за возможного классового различия и идеи предполагающей распущенность женщины (берущей начало в христианской идее о том, что Ева стала причиной грехопадения человека, соблазнив Адама съесть «запретный плод»)». По словам Матца, «...современные категории или суждения о сексуальном желании могут не совпадать с прошлыми. Де Грация утверждала о пользе в том, что изменение восприятия сонетов знаменует собой переход от более раннего периода в отношении к сексу, как социальной категории; к современному пониманию секса, как личной категории».
«Понятие гомосексуальности в сравнительной оценке с гетеросексуальностью — это этап развития современного понимания, которого просто на просто не существовало в Англии 16 века. Когда читатели (сонетов) то, возможно, не могли никоим образом одобрить однополую любовь или мужскую дружбу Шекспира, примерно до середины 20-го века, но они бы не отреагировали на текст, поскольку Шекспир не представлял себя в обществе, как «гомосексуал». Скорее всего, они могли указывать на другие сонеты, чтобы доказать его гетеросексуальность, и поэтому находили в этом утешение».