Сонька. Продолжение легенды

Мережко Виктор Иванович

— Бриллиант «Черный Могол» здесь, в доме!.. Я выронила его, когда мы убегали!

— Вы шутите.

— Не до шуток!.. Ты его нашла?

— Нет… Клянусь.

— Кто мог найти?

— Не знаю.

— Никанор?

— Он мне ничего не сказал.

— Надо узнать. И чем быстрее, тем лучше.

— Вы поэтому вернулись в мой дом?

— В том числе и поэтому. Прошу, поговори с дворецким. Это крайне важно.

— Хорошо, — кивнула озадаченная княжна и двинулась к зеркалу поправлять платье.

Проводы

на русско-японский фронт были в чем-то торжественны, а в чем-то печальны. Сразу в нескольких местах Дворцовой площади грохали духовые оркестры, народу собралось достаточно, и протолкаться вперед было весьма сложно. Городское начальство и приближенные к нему особы находились в самом центре площади. Уходящих на войну было несколько сотен человек, на всех было натянуто новенькое, со следами недавней глажки обмундирование.

Шагали они по возможности в ногу, лица их были напряжены и серьезны, и от этого сжималось сердце и катились слезы.

Народ кричал со всех сторон, прощаясь с уходящими.

Сонька, Михелина и Анастасия стояли неподалеку от полицейского начальства, девочки вовсю тянули шеи, стараясь не пропустить Андрея. Василий Николаевич держался рядом с обер-полицмейстером Карлом Ивановичем Штоллем, изредка бросал взгляды то на подопечных дам, то на свою супругу, бестелесно присутствующую здесь же.

Первой увидела князя Михелина.

— Вот он! — закричала она, тыча пальцем в проходящих. — Вот!.. — И во весь голос позвала: — Князь Андрей!.. Андрей!

— Где?.. Где он? — металась рядом Анастасия и все никак не могла узреть кузена. — Ну, покажите же мне его!.. — И тоже увидела. — Андрей!.. Андрюша!.. Кузен!

Сонька взяла ее под мышки, приподняла.

Девочки плакали, звали, размахивали руками.

— Андрей!.. Князь Андрей!

— Кузен!.. Андрюша, дорогой!

Он вначале услышал, затем и увидел своих дорогих девочек, коротко взмахнул рукой.

— Андрей!.. Любимый! — надрывалась, плача, Михелина. — Я люблю вас!

Анастасия плакала не меньше, держалась за Соньку и старалась не потерять князя из виду.

— Кузен!.. Любимый кузен!.. Андрей!.. Возвращайтесь!

Вдруг воровка увидела совсем неподалеку от себя своих друзей — Артура, Улюкая и Безносого. Воры стояли неким полукругом, будто охраняли ее. Стояли молча, вид у них был сосредоточенный.

И тут случилось неожиданное. Из толпы вынырнул, будто кто-то его подтолкнул, Кабан, уставился на Соньку и прямиком пошел на нее.

За его спиной стоял следователь Гришин.

— Сонька… Сонька… Это ты, Сонька, — мычал Кабан.

Все дальнейшее происходило как в чудовищном сне.

Навстречу Кабану выдвинулся Улюкай, вдруг ударил его коротко и сильно ножом в живот, и тот, утробно ухнув, стал валиться на

стоявших рядом людей.

Воры бросились врассыпную, ближний народ завизжал и стал давить друг друга, воздух прорезали пронзительные свистки полицейских.

Новобранцы или не поняли, или вообще не заметили случившегося, продолжали шагать под духовые марши и вопли дальней публики.

Воровка подхватила ничего не понимающих детей и сломя голову кинулась прочь от страшного места. Она не оглядывалась, не видела, как им пытался помочь полицмейстер, как невесть откуда взялась повозка, на козлах которой сидел вор Резаный и которая помчала его товарищей прочь от Дворцовой площади.

Поздней ночью возле ворот княжеского особняка Брянских на Фонтанке остановилась карета, из нее выскользнула тоненькая девичья фигурка, огляделась, протянула руку к кнопке звонка.

Звонок в ночной тишине прозвучал неожиданно и резко, отчего залаяли собаки в близнаходящихся дворах.

— Кто таков? — раздался недовольный голос Семена.

— Мне кого-нибудь из хозяев.

— Поздно уже, все спят. Приходите утром.

— Мне очень нужно.

— Утром, сказано, приходите.

Из дома вышел дворецкий, спустился по ступеням во двор, спросил привратника:

— Кто звонит?

— Неизвестно. Женщина, — ответил Семен.

— Открой, — велел Никанор.

Привратник исполнил его приказ, и перед глазами дворецкого возникла молодая красивая девушка.

Это была Табба.

— Слушаю вас, сударыня, — склонил старик голову.

— Мне кого-нибудь из господ.

— Госпожа здесь одна — княжна Анастасия. Но они уже почивают.

— У меня важное дело.

— Придите лучше днем, сударыня. Княжна, думаю, вас примут.

— Днем мне совсем не с руки, — замялась прима. — А с вами поговорить я смогу?

— Ежли окажусь полезным, сможете. — Никанор жестом пригласил ночную гостью во двор.

Табба оглянулась на извозчика, велела:

— Жди.

Они поднялись по ступенькам, вошли в одну из небольших комнат, и дворецкий зажег неяркий электрический свет. Указал ночной гостье на стул, сам сел напротив.

— Слушаю вас.

Девушка замялась, не зная, с чего начать.

— Мне стало известно, что в этом доме бывает некая госпожа, прибывшая из Франции. Не помню ее имени…

— Мадам Матильда, — ответил Никанор.

— Она прибыла в Петербург с дочкой.

— Именно так.

— Как я могу ее найти?

— Не могу знать. Они на экипаже сюда приезжают, на экипаже и отбывают. У вас к ней дело?

— Да, дело, — кивнула прима. — Мне важно передать просьбу ее товарищей.

— Товарищей? — удивился Никанор.

— Да, я полагаю, речь идет о ее французских друзьях.