Сонька. Продолжение легенды
Шрифт:
— Вы желаете, чтобы это проделал я?
— Если вам не сложно.
— Саму госпожу я, возможно, скоро не увижу, а вот мадемуазель Анна здесь бывают каждый день. Они дружат с княжной. О чем просьба, мадемуазель?
— Ее просят о крайней осторожности. Она ведь иностранка, всякое может случиться.
— Понимаю. Передам совет при первой же оказии.
— Благодарю вас. — Прима привстала, чтобы уйти, однако задержалась, вопросительно взглянув на Никанора. — Можете сказать, когда госпожа с дочкой отбудут
— Мне это неизвестно, — сухо ответил старик. — Думаю, они не станут здесь долго задерживаться.
Табба не уходила.
— Еще скажите, что приходила госпожа Бессмертная.
— Бессмертная? — поднял брови дворецкий. — Артистка оперетты?
— Вы меня знаете? — приятно удивилась прима.
— Вас не знаю, потому как в театрах не бываю. А имя от княжны слышал, — объяснил Никанор и покорно склонил голову. — Непременно сделаю, как вы просите.
— Благодарю вас. — Табба двинулась к выходу, и в это время из глубины дома послышались чьи-то частые шажки и голос Анастасии:
— Никанор, кто там?
— Здесь барыня, но она уже уходит.
— Какая барыня?
В комнату вошла княжна в ночной сорочке и изящных туфельках, уставилась на гостью.
— Вы кто? — И вдруг узнала ее. — Госпожа Бессмертная?! Это вы? — От неожиданности девочка даже придержалась за стул, переспросила: — Вы, в моем доме?
— Такая нужда, — развела руками Табба и предупредила: — Я сейчас уйду.
— Боже, этого не может быть. Это сон, — терла виски пальчиками Анастасия и решительно заявила: — Нет, я вас так не отпущу! Вы просто обязаны задержаться у меня хотя бы на несколько минут.
— Если мадемуазель это не отяготит, — улыбнулась прима.
— Отяготит ваше присутствие?! — воскликнула девочка. — Да я без ума от вашего визита. Сама не могу поверить! — И тут же распорядилась: — Никанор, чай!
— Никакого чаю, — попросила Табба. — Время за полночь.
— Никанор, ты слышал, что я велела? — властно повторила княжна.
— Чай будет подан, княжна, — с теплой улыбкой ответил тот.
Анастасия взяла Таббу за руку и повела в свою комнату.
Прима расположилась на диванчике, княжна по привычке уселась на постели с ногами.
— Что привело вас к нам в такое время?
— Меня попросили передать просьбу госпоже, которая у вас часто бывает.
— Для мадам Матильды? — удивилась девочка. — Или для Анны?
— Для мадам.
— О чем просьба?
— Ее друзья очень беспокоятся о ней и просят быть крайне осторожной в России.
— А почему вы решились на визит ночью?
— Ночью мне проще передвигаться по городу, — улыбнулась Табба и сменила тему: — У вас, я поняла, сложились хорошие отношения с мадемуазель… Анной?
— Она моя лучшая подруга, — заявила Анастасия. — Хотите, я познакомлю вас поближе? Будем дружить втроем.
— Не
— Кто вам сказал такую глупость?
— Ваш дворецкий.
Княжна подалась вперед, зашептала:
— Он старенький уже и не всегда понимает, что говорит. Да, они уедут. Но только тогда, когда я сочту это возможным. И возможно, я уеду тоже с ними.
— Навсегда?
— Нет, что вы?! — рассмеялась девочка. — Конечно на время. Ведь я теперь единственная наследница моего папеньки.
Вошел Никанор, разлил по чашкам чай и удалился.
Табба пить не стала, подняла на девочку глаза, готовясь спросить нечто непростое.
— Вы уверены, что хорошо знаете своих новых друзей?
— Уверена, — насторожилась девочка. — Они очень помогли мне.
— Они действительно француженки?
Анастасия подобрала ноги под себя.
— Да. А что вас смущает?
— Ничего не смущает. Однако совет я бы хотела вам дать.
— Любопытно. — В глазах девочки проскользнула неприязнь.
— Постарайтесь, чтобы ваши гости поскорее покинули вас и больше никогда сюда не возвращались.
Княжна спустила ноги на пол, встала.
— Анна и мой кузен собираются после войны пожениться!
— Тем более распрощайтесь с ними.
Прима тоже поднялась.
— Никогда… Слышите, больше никогда я не приду на ваши спектакли и прошу немедленно покинуть мой дом!
Табба хотела что-то ответить, но решительно повернулась и быстро зашагала к выходу.
Дворецкий, стоявший рядом в затемненной комнате и слышавший весь разговор, тяжело вздохнул и направился в сторону спальни княжны.
Дверь ее была приоткрыта, тем не менее Никанор предупредительно постучал.
— Барышня, мне необходимо вам кое-что сказать.
— Может, все-таки завтра? — раздраженно спросила та. — Взял манеру беседовать по ночам!
— Это крайне важно. Возможно, после этого вы меня уволите.
— Говори.
Дворецкий переступил через порог, замер возле самой двери.
— Говори же!
— Я виновен перед вами, барышня.
— Это я знаю. Что еще?
— Вы не знаете, в чем моя вина. — Губы Никанора вдруг часто задрожали, по щекам потекли слезы. — Я недостойно обманул вас, барышня. Обманул самым страшным образом.
— Можешь не рыдать, а объясниться человеческим языком?
— Могу… Сейчас объяснюсь. — Дворецкий достал из кармана большой платок, вытер слезы, щеки, нос. — Помните ту страшную ночь, когда воровки забрались в ваш дом и пытались похитить черный бриллиант?
Глаза княжны округлились.
— Ты нашел его?
— Совершенно верно, нашел оброненным на ступени. Подобрал…
— И где же он?
Дворецкий снова заплакал. Княжна подошла к нему, встряхнула за рукав.
— Он у тебя?