Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Сорок лет одиночества (Записки военной переводчицы)
Шрифт:

На своем заседании директора рассмотрели эту просьбу и, поскольку срок наказания истек, она автоматически отпала. На заседании председательствующий американский директор предложил письмо адвоката Гесса Зейделя передать цензорам на их усмотрение. Они решат, вручать его Гессу или нет. Все согласились, кроме советского директора. Наш директор напомнил своим коллегам, что письмо Зейделя пришло на неделе, когда Гесс был наказан и лишен права получать любую корреспонденцию. Для всех это оказалось неожиданным. Тогда английский директор предложил передать решение вопроса на усмотрение вышестоящего руководства. Американский же директор продолжал настаивать на необходимости вручения письма, обосновывая свое требование тем, что это не личное письмо от родственников, а официальный документ от адвоката, с которым заключенный может переписываться согласно Уставу тюрьмы.

Спорили до умопомрачения. Я встала, открыла окно, весь табачный дым устремился на улицу. Солнце село, стало темнеть.

Я стояла у открытого окна. Ко мне подошел американский

директор. Я ему тихо говорю: “Уступите, ведь ваш спор не стоит выеденного яйца, просто нашла коса на камень. Наш директор ни за что не уступит – ведь у нас позиция”. И он… уступил, а английский директор снова поднял вопрос об обесточивании электрозабора вокруг тюрьмы в дневное время, но, не получив поддержки, вообще снял этот вопрос с повестки дня. Еще в 1950 году представитель фирмы “Сименс” предупреждал, что выключение тока на время технически нецелесообразно и отрицательно скажется на состоянии проводки, особенно во время плохой погоды. Тогда же французский директор, отвечающий за финансы, предложил вообще сменить всю проводку. Это позволило бы выключать напряжение в дневное время без проблем, да и Сенат Западного Берлина сэкономит на этом, так как эксплуатация электрозабора обходится в пять тысяч марок. И вот в очередной раз решили все оставить без изменений.

На следующий день утром в спортзале Радиодома Западного Берлина состоялся парад войск трех западных держав по случаю отъезда американского коменданта, а вечером – большой прием. Все было красочно, торжественно. Кое-что я засняла на цветную пленку, правда, не знаю, что из этого получится.

Встречаем Новый, 1960 год. Еще один год в Берлине – четвертый. Как хочется домой, в Союз, в Москву. Я так давно не видела маму…

Не вела дневник почти месяц. В конце декабря прошлого года тюрьму посетил с инспекцией вновь прибывший американский генерал Осборн, который заменил генерала Хемлета. Генерал с многочисленной свитой прибыл к 12 часам. В зале заседаний состоялось знакомство с директорами, переводчиками. Генерал осмотрел все служебные помещения тюрьмы, зашел в канцелярию к секретарям. Их в Шпандау двое. Леонов и Стефанович. Леонов рассказывал мне, что родился в Финляндии. Он прекрасно владеет четырьмя языками: русским, английским, французским и немецким. Живет с семьей при тюрьме. Стефанович плохо говорит на всех языках, кроме родного, но очень исполнителен. Живет один, каждый год отдыхает на немецких курортах, откуда обычно присылает всем красивые открытки.

В камерном блоке сначала зашли в камеру Гесса. Он начал жаловаться на свою тяжелую долю, много говорил о своих болезнях, в частности, о постоянных сильных болях в области сердца и желудка, жаловался на общую слабость и больные ноги, а также на плохое состояние нервной системы. При этом Гесс отметил хорошее медицинское обслуживание и особенно американским врачом капитаном Смитом. В конце подготовленной жалобы, тезисы которой мы уже видели в его черновой тетради во время цензуры, Гесс стал просить генерала освободить его из тюрьмы перед Рождеством и дать возможность “провести остаток жизни в семье с родными, с которыми он не виделся долгих 19 лет. Если же это невозможно, – продолжал Гесс, – то тогда поместите в госпиталь, где бы можно было полностью поправить пошатнувшееся здоровье”. А может, ему разрешат съездить на Рождество домой, а потом он вернется обратно? Генерал удивленно на него посмотрел и пообещал сделать все, что от него зависит. Затем генерал, которого сопровождали директора, тюремные врачи, адъютант генерала, офицеры из окружения, а также юридический советник Прайс прошли к камере Шпеера. В ответ на вопрос генерала о здоровье и весе, Шпеер ответил, что вес у него нормальный, поправляться он не хочет, жалоб и вопросов у него нет.

Неожиданная сцена произошла в камере Шираха. Тот с раздражением стал жаловаться генералу на американского директора, который, по его словам, “единственный из всех директоров игнорирует указания врачей и ведет войну с безоружным заключенным”. (Кстати, постоянная вражда между Ширахом и американским директором давно уже не тайна. Но ее причины просто непонятны.) “Американский директор, видимо, забывает, – заявил Ширах, – что рано или поздно ему придется отвечать за свои неправомерные действия”. Он, Ширах, якобы не раз просил, чтобы на обед американцы давали черный хлеб, который необходим ему для поддержания здоровья, но американский директор майор Федушка игнорирует его просьбу. Даже в советский месяц, продолжал Ширах, он регулярно получает черный хлеб. Директора были заметно возмущены наглостью Шираха. На очередном заседании директора решили наказать его. Английский директор предложил лишить Шираха на неделю газет и сигарет. Старший французский надзиратель Ферри, исполняющий обязанности директора, был еще категоричней – на две недели. Заключенные были предупреждены о том, чтобы со своими жалобами они обращались, как того требует Устав тюрьмы, прежде всего к председательствующему. Другое предупреждение относилось к тому, чтобы в камерах заключенные находились в тюремной форме, а не в роскошных пуловерах и свитерах, полученных в подарок от родственников к Рождеству, в которых они предстали перед инспекцией. Даже надзиратель, открыв камеру Шираха, опешил от неожиданности, увидев заключенного в красивом дорогом свитере. (Цензура пропустила эти свитера, но при условии, если заключенные будут их одевать под тюремную форму.)

Последнее время, особенно после того, как Ширах отказался подписать документ о передаче наследства в пользу своей сестры, он стал получать дорогие подарки от сыновей. Пополнилась его коллекция курительных трубок. Заключенный щеголял в дорогом нижнем белье. Мне запомнилось и мыло Шираха – с изысканным тонким ароматом, в красочной упаковке, на которой было написано: “Наша фирма – поставщик двора Ее Величества королевы Англии Елизаветы II”.

Две цензуры – перед Рождественскими праздниками и Новым годом – прошли напряженно. На имя заключенных пришло около 30 писем с поздравлениями из США, Англии, Западной Германии. Содержание всех писем почти однотипное – их помнят, ждут, желают свободы. По Уставу подобные послания вручать запрещено, разрешаются письма только от родственников. Но я тогда подумала о другом: выходит, и в Америке и в Англии находятся люди, сочувствующие нацистам.

29 декабря 1959 года состоялось последнее заседание врачей. Председательствующий американский врач начал свое сообщение со здоровья Гесса. Он отметил, что последнее время Гесс не страдал отсутствием аппетита и поправился почти на 15 килограммов. Теперь он весит около 60 килограммов.

На свидание в конце прошлого месяца и в начале января к Шираху приезжал его старший сын Клаус. Клаус недавно женился, о чем поспешил лично сообщить отцу. 2 января кроме свидания была еще цензура. Снова уничтожили массу открыток и поздравлений с Новым годом (я тогда положила начало своей коллекции почтовых марок). Гессу пришла открытка с новогодними поздравлениями и пожеланиями скорейшего освобождения от “товарищей” по немецкой имперской партии. При этом, разумеется, никаких адресов, никаких фамилий. Эти послания отражали ситуацию, которая сложилась за стенами Шпандау. По всей Западной Германии и Западному Берлину прокатилась волна неофашистских выступлений. На стенах зданий появлялись фашистские и антисемитские лозунги, были провокации. Не осталась без внимания и тюрьма. Старший английский надзиратель, опередив цензоров, выхватил одну поздравительную открытку и передал своему директору, который на очередном заседании предложил предоставить ее в распоряжение спецслужб. Наш директор возразил, сказал, что она не представляет особого интереса и ее надо отдать цензорам. На этом и порешили.

В этот же день, 7 января, состоялось свидание Шпеера со своим сыном Альбертом. Альберт принес три фотографии своей невесты Моники и передал их мне. Я их взяла, пообещав в субботу во время цензуры отдать заключенному. Но в субботу я опоздала на цензуру на целых три часа – мы попали в автоаварию (англичане провели цензуру без нас, в связи с чем мы позже заявили им протест. Протест был принят.). Авария была незначительной, никто серьезно не пострадал. По пути в Шпандау при выезде на Бисмаркштрассе в нашу старушку “Победу” на скорости врезался новенький “Опель”. К счастью, угодил в багажник. “Победа” машина прочная, но удар был неожиданным. Я упала с сиденья, однако отделалась легким испугом и ссадиной на ноге. Как “западная” женщина, я всегда езжу не рядом с водителем, а на заднем сиденьи. Тем не менее мы задержались на месте происшествия почти на два часа: сначала ждали западно-берлинскую полицию, затем – английскую, а потом уже своих. Как, наверное, и везде в мире, нас окружила толпа зевак. И здесь произошел эпизод, на котором хочу остановиться. К нам подошел немолодой солидный мужчина и предложил, если надо, позвонить из его магазинчика. Я позвонила в нашу комендатуру, а потом разговорилась с хозяином. Он был в плену в России во время войны, к нему там хорошо относились. “Я был у вас плен, я был бовар”, – заговорил он на ломаном русском. Я поняла, что на фронте он был поваром.

Между прочим, нам, представителям СССР, часто приходилось наблюдать такое благожелательное отношение со стороны немцев, особенно людей военного поколения. Они охотно вступали в разговор с советскими людьми, с офицерами, оказывая нам знаки внимания и уважения. Не скрывали, что воевали в России, но, как правило, почти все оказывались “поварами”. Я помню только одного немца – бывшего летчика, работавшего на аэродроме Шенефельд, который, не скрывая, рассказывал, как он в первые дни войны бомбил Киев, Минск, Могилев. Как был сбит и пленен. Большинство немцев, вспоминая плен, по-хорошему отзывались о русских, которые, несмотря на трудности и лишения, делились с ними, чем могли, не унижали их. Языковые познания собеседников были весьма специфичными. Демонстрируя в разговоре свой словарный запас, они закатывали глаза и перечисляли сохранившиеся в их памяти слова: “давай-давай, бабка, яйки, сало”. Однажды у Олимпийского стадиона в Западном Берлине к нам обратился на русском языке средних лет немец: “Нет ли у вас лишнего билетика, елки-палки? Мне очень хотелось посмотреть игру, но я не смог достать билет, елки-палки!”

6 февраля у моей мамы день рождения. Ей исполняется ровно 50 лет. Накануне я перевела в Москву на имя директора Елисеевского гастронома деньги с просьбой доставить 6 февраля к праздничному столу по адресу моих родителей цветы, фрукты, шампанское. В этот день обязательно приедет мамина сестра из Одессы – они близнецы. И вот, как потом рассказывала мама, вечером, когда собрались гости, звонок в дверь. На пороге две милые девушки, в руках у них огромный торт в виде детской коляски, а в ней две маленькие куколки из постного сахара (мама их сохранила и нам показывала, когда мы приехали в отпуск). Цветы, фрукты, шампанское! И все это от дочери и зятя из Берлина!

Поделиться:
Популярные книги

Право налево

Зика Натаэль
Любовные романы:
современные любовные романы
8.38
рейтинг книги
Право налево

Я Гордый Часть 3

Машуков Тимур
3. Стальные яйца
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я Гордый Часть 3

Адаптация

Кораблев Родион
1. Другая сторона
Фантастика:
фэнтези
6.33
рейтинг книги
Адаптация

Хозяйка старой усадьбы

Скор Элен
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.07
рейтинг книги
Хозяйка старой усадьбы

Кодекс Крови. Книга IV

Борзых М.
4. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга IV

Сопряжение 9

Астахов Евгений Евгеньевич
9. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
технофэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Сопряжение 9

#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 11

Володин Григорий Григорьевич
11. История Телепата
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 11

Вечный. Книга II

Рокотов Алексей
2. Вечный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга II

Гром над Академией. Часть 2

Машуков Тимур
3. Гром над миром
Фантастика:
боевая фантастика
5.50
рейтинг книги
Гром над Академией. Часть 2

Кодекс Охотника. Книга ХХ

Винокуров Юрий
20. Кодекс Охотника
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга ХХ

Дочь моего друга

Тоцка Тала
2. Айдаровы
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Дочь моего друга

Чехов книга 3

Гоблин (MeXXanik)
3. Адвокат Чехов
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
6.00
рейтинг книги
Чехов книга 3

Вы не прошли собеседование

Олешкевич Надежда
1. Укротить миллионера
Любовные романы:
короткие любовные романы
5.00
рейтинг книги
Вы не прошли собеседование

Сын Петра. Том 1. Бесенок

Ланцов Михаил Алексеевич
1. Сын Петра
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.80
рейтинг книги
Сын Петра. Том 1. Бесенок