Сорок монет
Шрифт:
Визирь помедлил, предвкушая впечатление, которое произведёт.
— Шатырбека.
Шах откинулся на спинку трона и тихо засмеялся.
Было ещё темно, когда северо-западные ворота столбцы неслышно приоткрылись и выпустили шестнадцать всадников. Ночь поглотила их.
Шатырбеку не впервые было пускаться в рискованное путешествие. Его видели в Дамаске и Хиве, на перевалах Гиндукуша и на караванных тропах Деште-Кевира. Он говорил на многих языках и выдавал себя то за перса,
Поговаривали, что Шатырбек выполняет особые поручения самого Надир-шаха, что он не раздумывая может всадить в человека нож или выкрасть секретный документ. Но точно никто ничего не знал, так как сам Шатырбек умел держать язык за зубами. Даже вино не делало его болтливым.
После того, как был убит бывший шах, для Шатырбека наступили мрачные дни. Про него словно забыли, новых поручений он не получал, а деньги, как известно, даром не даёт никто, тем более шахская казна. И сразу запропастились куда-то многочисленные друзья. И любовницы всегда оказывались занятыми и не могли уделить ему времени.
Только кое-кто из мейханщиков, лелеявших надежду когда-нибудь получить с него втройне, ещё жаловали Шатырбека своим вниманием. И он, сидя за пиалой вина на потрёпанном ковре, обещал им:
— Подождите, ещё взойдёт моя звезда. Без таких, как я, ни один правитель не засиживался на троне. Сами позовут.
И он не ошибся.
Знакомый мейханщик угощал его питая с горохом и виноградным вином, когда на улице послышался топот коней, звон металла и в мейхану, расталкивая любопытных, вошёл есаул шаха. Поморщившись от смрада, которым была наполнена комната, он разглядел Шатырбека, подошёл к нему и, наклонившись, зашептал:
— Мой бек, мы сбились с ног, разыскивая вас.
— А что такое? — спросил Шатырбек, ещё не подозревая, что Хумай — птица его счастья — снова возвратилась к нему.
Есаул оглянулся и ещё тише сказал:
— Бас зовёт главный визирь шаха.
Шатырбек преобразился. Только что в мейхане сидел старый, уставший человек, а теперь все увидели бравого, готового на любое, самое отчаянное дело вояку. Орлиным цепким взглядом обвёл он присутствующих, легко, но в то же время важно, с достоинством поднялся и, кивнув изумлённому мейханщику, вышел впереди есаула.
Встреча Шатырбека с главным визирем состоялась в одной из тайных комнат дворца. Гость был встречен с почестями. Красное вино, сладости, фрукты — всё говорило о том, что в его услугах нуждаются. «Не продешевить бы», — подумал Шатырбек. Не спеша выпил он налитое ему вино, бросил в рот горсть сахаристого кишмиша, стал словно нехотя жевать.
Визирь хотел было налить ему ещё, но Шатырбек жестом остановил его.
— Вине превосходно, — улыбнулся он, — но ведь не для того вы меня позвали, чтобы только угощать
Визирь давно знал Шатырбека и не стал церемониться.
— К делу так к делу, — согласился он. — Поручение таково. Надо съездить в Атрек и передать письмо.
Шатырбек тоже хорошо знал визиря и не удивился, что именно ему дают такое пустячное поручение. Он молча взял письмо и прочёл. Ему приходилось бывать в тех краях, и теперь бек начал понимать, в чём дело. Махтумкули не такой человек, чтобы бежать сломя голову по первому зову шаха.
Визирь словно прочитал его мысли.
— Если поэт согласится ехать, то от вас больше ничего не потребуется, — пояснил он. — А если откажется… Ну, тогда придётся помочь ему. Свяжете и привезёте во дворец. Но чтоб было тихо. Понятно?
Как было не понять? Только удастся ли дело? Легче пробраться в спальню хивинского хана или поджечь дворец турецкого султана, чем выкрасть поэта, который постоянно находится среди людей. Один неосторожный шаг — и Шатырбеку уже не придётся ухаживать за своей роскошной бородой. Гокле-ны — народ горячий. Не только с бородой — с головой можно расстаться.
Было о чём подумать.
Молчали оба. Визирь вспоминал свои утренний разговор с шахом. «Богат ли он, этот Шатырбек? — спросил повелитель. — Говорят, ему щедро платили…»
Это был коварный вопрос. Расплачиваться с тайным посланником будет главный визирь, и шах наверняка знал, что далеко не вся сумма попадёт Шатырбеку. А шах очень хотел, чтобы его поручение было выполнено хорошо.
«Конечно, — с видимым равнодушием согласился визирь. — Шатырбек редко бывал не у дел. Но теперь он не так молод и проворен, в будущем ему вряд ли удастся пополнить своё состояние».
Шах пожевал губами, сказал:
«Я думаю, что, кроме суммы, о которой мы договорились, Шатырбеку можно подарить и ту луноликую, которую купили в Ширазе».
Визирь вздрогнул, и шах заметил это.
«Если, конечно, он сделает всё, как надо, — продолжал шах. — Что ты на это скажешь?»
«Воля шаха — закон, — голос визиря дрогнул, — но я полагал, что моя преданность вам, мои скромные заслуги позволяют мне надеяться…»
Он не решился договорить.
Шах усмехнулся недобро.
«Конечно, мой верный слуга, конечно. Ты достоин, чтобы этот цветок принадлежал тебе. Только… Ведь он цветёт на моей земле, и я вправе первым насладиться его благоуханьем…»
Визирь скрипнул зубами, вспомнив эти слова.
Шатырбек встревоженно глянул на него.
— Я готов сделать всё, что в моих силах, дабы выполнить это поручение, — поспешно произнёс он. — Я готов умереть за моего шаха.
— Мы не сомневались в этом. — . Визирь усмехнулся, подражая шаху. — Только я вижу, как изменился, как постарел бек. В те времена, когда под видом дервишей пришли мы с тобой в Хиву, а потом, подкупив ханскую стражу…
— Э, зачем вспоминать? — перебил его Шатырбек. — Не сосчитать, сколько раз луна появлялась на небе с той ночи. А время серебрит бороду. У тебя ведь она тоже была бы белой, не будь такого верного средства, как хна.