Современная история Красной Шапочки
Шрифт:
— Я понял кое-что. Вспоминая танцы с дриадами, твой бар, набитый орущими фанатками, твои глаза в момент моего отказа. Чувства не равняются сексу. Но они притянуты к нему насильно, потому что так… надо? Да, кому-то обязательно надо. Продажные придворные поэты и летописцы сочинили красивые, складные и убедительные сказки о любви. И моя няня Глория очень переживала, что я в них поверил. Но я разуверился. Сегодня. В конце радуги нет горшка с золотом.
— Ксавьер, нет… — сначала тихо, но уже предчувствуя ужасную развязку, попросил Ангел.
— На Рождество ко мне прилетал не Санта, а пьяный герольд
— Нет! — он ещё не кричал, но от мольбы в его голосе с деревьев разлетелись все птицы.
— Когда красавица заколдована в жабу, ни один принц её не расколдует поцелуем, потому что злые чары сильнее добрых побуждений. Зло сильнее добра.
— Кси, остановись! — он схватил упрямого белокожего оборотня поперёк талии, попытался оторвать от земли, поднять, унести, заткнуть ему как-то рот, шепчущий жестокие, жесточайшие вещи. Шепчущий правду. Омерзительную, голую, никому не нужную правду.
— Ты прячешь себя настоящего под безвкусным голубым чепчиком, ты бросил дома свою любимую чёрную вязаную шапку. Ты играешь по правилам этого мира, Ангел. Я влюбился в тебя против воли, опрометчиво и совершенно зря. Отпусти, ты преследуешь и догоняешь не меня, а свою немножко больную сексуальную манию. Ты найдёшь новую жертву, это будет легко, клянусь. Помани пальцем любого, не нужно буравить их тяжёлыми взглядами, просто помани, улыбнись… – и они пойдут. Если они помнят о твоих прошлых преступлениях – они забудут, если они рыдали из-за тебя в набитые отрубями подушки – они простят. Они обманутся новой надеждой, твоими мокрыми поцелуями и грязными загребущими руками, они полюбят тебя за прекрасное тело и огромные глаза – точь-в-точь так же, как это сделал я. И ты вдоволь напрыгаешься в стоге сена, вспотеешь, устанешь, испачкаешься, накормишься до отвала, а потом – повторишь всё на бис.
— Нет, нет, нет-нет, нет…
— Да, — голубые вены под прозрачной кожей проступили сильнее, тонкие мышцы неуловимо напряглись. Ксавьер разорвал ленту-лассо на шее и оттолкнул своего соблазнителя.
— Ты как будто… выглядишь старше, — пришибленно вымолвил Чёрный Берет, роняя орудие неудавшегося плена и бондажа.
— Я повзрослел. Мне дали хорошего пинка. А ты как будто тоже ждёшь пинка?
========== Глава 9 ==========
| Часть 2 |
IX
Две девушки в немного помятых платьях дошли до постоялого двора. Они держались за руки и вежливо улыбались, приветствуя тучного хозяина (по совместительству владельца трактира, бабника, алкоголика и скандалиста). Одна, та, что повыше, путешествовала с плетёной корзинкой, накрытой вязаной шалью, другая почему-то несла на раскрытой ладони горсть земли. Красивые и статные, они производили довольно странное впечатление – возможно, потому, что их успели убить горе и продолжительная ссора, но нахально подсматривавшим местным зевакам неоткуда было это знать.
Принц Златовлас и Чёрный Берет добрались до пограничного селения вместе, но врозь, не сказав друг другу после размолвки ни слова. Бледные, мрачные, старательно скрывающие плачущих внутри демонов за приветливыми улыбками, они приблизились к стойке регистрации.
— Кнут Пивное Брюхо, сердечно рад, мадемуазели, чем
— Добрый день, нам бы комнату… — неуверенно начал Ангел.
— Две комнаты, — подсказал Ксавьер.
— Да, две, желательно не смежные. И что-нибудь перекусить.
— Комната свободна только одна, есть местечко в сарае. Если мадемуазели желают…
— Нет, пусть будет одна на двоих, не страшно, — быстро перебил Чёрный Берет.
— Записываю. Еду подать вам туда, наверх?
— Да, через полчаса, если можно.
— И пару бутылок молодого вина, — снова подсказал Кси.
— Да, вина. Можно игристого.
— И лошадей. У вас есть лошади?
— Лошадей не содержу, сожалею. Но есть ездовые страусы, объезженные самки, трёхлетки.
— А для прогулок по болотам годятся? — дрогнувшим голосом осведомился Принц.
— Не только годятся, а просто идеальны – благодаря широким сильным лапам никогда не вязнут в трясине. Отдам всего за тысячу золотых или за семьсот дримлендских долларов по вчерашнему кросс-курсу.
— Это за одного страуса? — уточнил Кси.
— За двух!
— Но нам нужен один, — он быстро глянул на изменившегося в лице Ангела. — То есть не нам… мне. Люблю покататься, знаете ли…
— Конечно, конечно, — Кнут засуетился, выбежал во двор, придержав ходящее ходуном брюхо, крикнул что-то кухарке и вернулся, помахивая куском коричневого пергамента. — Вам в аренду посуточно или в вечное пользование?
— Покупаю, — Принц снова глянул на Ангела, но уже с ясно читаемой просьбой. Тот запустил руку под шаль, пошелестел в корзинке и вынул такую толстую пачку денег, от которой у трактирщика потемнело в глазах и уши затряслись от жадности. — Сколько за одного?
— Три… триста семьдесят, — выдавил Кнут и промокнул невзначай вспотевшую лысину.
— Знаете что? Я тоже хочу покататься, — решительно выплюнул Эндж и положил на стойку семь стодолларовых банкнот. — По вашему кросс-курсу, можете пересчитать. Когда ждать в комнаты вина и яств?
*
Апартаменты на втором этаже напоминали не гостиницу, а какой-нибудь чердак времён столетней войны: пыль, копоть на стенах, старая, изъеденная древоточцами мебель, колченогие кресла, пропахшие нафталином одеяла и хромой туалетный столик. Ксавьер брезгливо встал посреди комнаты, боясь к чему-либо притронуться, даже подол платья подобрал.
— Сядь, — Эндж пододвинул ему кресло.
— А если оно рассыплется в прах?
— Ну второе же кресло подо мной не рассыпалось.
Впрочем, Принц воротил нос от трухи и запустения недолго: им принесли горячую баранину в горшочках, тушёную морковь, томаты и запечённые с орехами яблоки. Вино в пузатой тёмно-зелёной бутыли тоже оказалось вполне сносным, хоть и кисловатым. На сытый и пьяный желудок всё казалось не таким убогим. В соседнем номере кто-то громко храпел, со двора несло дымом и навозом, Ангел захлопнул ставни ещё перед обильной трапезой, сбросил старые одеяла на пол, затыкая щели между досками, а потом и дверь запер, трижды проверив щеколду.