Современная история Красной Шапочки
Шрифт:
— Камина, разумеется, нет, — проворчал Ксавьер, сжимаясь в клубок и кутаясь в собственные руки. На нём была одна ночная сорочка (очередной трофей из бездонного сундука), тонкая и бесполезная, но заставить потомка королей спать в одежде было не легче, чем выдать замуж сорокалетнего трансвестита. — Признайся, ты в сговоре с погодой? Чтобы был предлог обнять меня и греть?
— Я продрог не меньше тебя, — процедил Ангел сквозь зубы. Он лежал в бессменном голубом платье, только чепец сорвал и ботинки расшнуровал. — И у меня в мыслях не было
— Правда?
— Сырные гномы, ну конечно нет! Круглые сутки только и думаю, что о твоей натёртой кремами и гелями коже, от её запаха голова кругом идёт. А ещё ключицы… Ты такой худенький, а они так выпирают…
— Придурок фетиширующий, — Принц повернулся на бок, улёгшись к нему лицом к лицу. — Долго ещё ждать?
— Чего?
— Обнимай меня! Только из платья вынься, оно не гигиеничное.
— Утром стирали ведь.
— Ты хочешь меня всего облапать или где?!
Вывернутое наизнанку платье ракетой улетело на кресло, соседствовать с дорогим парчовым нарядом, а Ангел резко сел и притянул Златовласа на свои бедра.
— М-м, — Ксавьер выгнулся, обхватывая вчерашнего любовника за шею. — В глаза мне смотри.
— Как ты можешь… — страдальчески прошептал Чёрный Берет, — любить меня и прогонять? Разве это не садизм? Я фактически твой пленник, хоть верёвки из меня вей…
— Но ты не любишь меня, — отпарировал Кси сладким жестоким голосом. — Ты любишь потрахаться. Любуешься собой, раздуваешься от гордости, что высокородный аристократ проявил к тебе слабость. Ты не способен полюбить кого-то в ответ. Зачем ты мне такой нужен?
— Я ещё молод, я… А если я исправлюсь?
— Ты предлагаешь мне ждать? Очень смешно. Ты сам знаешь, я рассказал тебе эту историю: в восемнадцать я умру. Тебе стоит подыскать пассию хотя бы с пятилетней гарантией и тренироваться любить на ней.
— А что если… я неисправим в целом? Но буду другим только для тебя? Что если ты станешь кем-то особенным, человеком, рядом с которым я не такой… ублюдок, — он разорвал зрительный контакт, не выдержав холодного скепсиса в глазах Принца. — И я спасу тебя от смерти. Найду способ.
— Ну и что потом? Я наследник престола, а ты безродный олух. Деревенский музыкант. Хочешь быть моим наложником? Заключённым моей спальни, которому на людях стыдно показаться? У нас хороший секс, не спорю, но после того как я докажу родителям, что я принц, а не принцесса, заморскую принцессу в пару мне худо-бедно подыщут, — Ксавьер дёрнул кончиком губ. Его длинные белоснежные ноги крепко сомкнулись вокруг талии Чёрного Берета. — Предлагаешь после женитьбы прятать тебя в гардеробной? Или под брачным ложем? Жить под страхом разоблачения? Пить? Жрать кровоточащим носом кокаин? Ты от такого счастья сыграешь в ящик ещё раньше, чем я. А если нет – вздёрнут на виселице. С гомосеками в Дримленде разговор короткий.
— Почему ты всё распланировал за меня? Решил всё сам, заранее приговорил нас к смерти или
Вдвоём они опустились на жёсткую подушку, Ангел задрал мешавшую сорочку, прижимаясь к нему всем телом. С жаром выдохнул в шею несколько раз, руками растёр королевские бока, талию и бедра, как следует вминая своё тепло пальцами.
— Не уезжай один, пожалуйста, — попросил он тихо, когда синевато-белые губы Ксавьера немножко порозовели. — Не бросай меня.
— Вернись к матушке. Объяснись с ней. Открой, что ты мужчина, ну ёлы-палы. Узнай историю Дезерэтта. Достучись до его души, распахни свою, если у вас настоящая дружба, а не пустые посиделки за кружкой эля. И потом можешь показаться в Дримленде со своей донельзя красивой наглой рожей, чтобы пересказать мне всё. Можешь и самого Дэза привезти, если он согласится. Я представлю его при дворе.
— А меня?
— А тебя не представлю, размечтался, — принц приподнял голову, в очередной раз изучая молящие синие глаза. Дерзость, похоть, вынужденная покорность хитрого изворотливого ума… всё в них смешалось в один ядрёный коктейль. Но появилось и что-то новенькое. Что-то похожее на боль. Тупую, мучительную… Ксавьер поймал себя на взволнованном шёпоте с придыханием. — Тебя я себе оставлю. Никому не покажу. Ты будешь моим висельником, Ангел. Или ничьим.
========== Глава 10 ==========
| Часть 2 |
X
Фонари на заборе не горели, окна тоже напугали чернотой. Не двор, а пустырь, все инструменты убраны в сарай, даже старый совок для сгоревших углей не валялся на своём законном месте – у кострища. Ангел спешился, привязал страусиху к деревянному околышу возле калитки, потрепал животное по взмыленной шее и прошептал:
— Я скоро вернусь. Принесу тебе воды и каши. Будешь кашу? Вряд ли откажешься.
Запасной ключ лежал в ямке под крыльцом, дверь отперлась неслышно. Правда, в кухонном коридорчике предательски скрипнула половица, но на это уже было плевать: на верхнем этаже кто-то рыдал, выводя длинные носовые рулады и громко всхлипывая в паузах между вздохами.
— Мама! — Чёрный Берет бросился стремглав в её чердачную каморку. Катрина лежала на полу, упершись руками на спальный тюфяк, в скрюченных пальцах виднелась мокрая и мятая-перемятая прощальная записка, наспех нацарапанная Ангелом утром. При появлении сына женщина даже голову не подняла. — Мам? Ну вафельные же феи… — поборов досаду, он изменил голос на привычный, писклявый. — Мам! Я домой вернулась, мам!
— Шапочка? Детка моя…
Если бы Ангел был сладкой дочуркой, он точно бы пошатнулся и упал под весом прыгнувшей на него матери. Но Катрина удержалась в его объятьях – и даже не заметила на его мужественном подбородке двухдневную щетину.