Современный румынский детектив
Шрифт:
— Санду? Что ж ты, браток, забыл?
Санду Бурда говорил осторожно, почти шепотом:
— Слава богу, позвонил! Дохлое дело, увязался один за мной, шагу ступить не могу.
— Я так и думал. Жена дома?
— Дома…
— Слушай и отвечай только" да" или" нет". Через час возникни на остановке трамвая, что у вас на углу.
— Ой!
— "Да" или" нет", братец! Закури и погляди на часы, будто кого-то ждешь. Подойдет двести пятьдесят четвертый. Даешь ему тронуться и вскакиваешь на ступеньку в последний момент. Вот и все,
— Как это…
— Вот и все!
Беглый повесил трубку. Вор смотрел на него недоумевая.
— Не понял юмора.
— За ним следят издалека, чтобы не раскрыться. Логично?
— Допускаю.
— Санду садится в трамвай последним, хвосту остается только следовать за ним на машине. На первой остановке братан сходит…
— А тот снова по его следам.
— Да, но тем временем мы сделали свое" дело" — встретились в трамвае.
Вор посмотрел на него с восхищением:
— Гляди — кась, что наша дура выдала!
Они стояли на задней площадке рядом с какими-то дюжими олтянами — ладони с лопату. Санду Бурда вскочил на ходу. Димок заметил машину, отрывающуюся от тротуара.
— Ты был прав, Беглый!
— Говори быстро, — шепнул Профессор, — сходишь на первой остановке!
Очкарик затараторил:
— Милиция… Прочесывает весь Бухарест.
— Знаю.
— Я сна лишился, браток, столько меня крутили и вертели. Жена тоже… Она что-то почуяла, глаз с меня не спускает. Пропади все пропадом! — Он отыскал взгляд Беглого. — Давай затихнем на время! Не серчай, но мочи моей больше нет.
— Верю.
Санду Бурда вздохнул с облегчением и достал пакетик.
— Тут кольцо, деньги и паспорт работы братьев Трикэ,
— Один паспорт?
— Я так и не понял, — сказал очкарик, с любопытством посматривая на Челнока, — что у них с твоим товарищем. Они плевали на его фото, будто нечистого увидели, проклинали почем зря…
Вор отвернулся, скрежеща зубами.
Глава XIII
В ОДНОМ ШАГЕ ОТ СМЕРТИ
— Только в кино полиции все становится известным! — заметил гангстер. Я хотел ему сказать, что он ошибается, но воздержался,
Дождь лил как сквозь сито. Прильнув к оконному стеклу, Беглый любовался палисадником. Пионы мудро качали головами под напором капризного ветра, тюльпаны тянули к небу свои розовые чаши.
— Сыграем в барбут, дура?
Силе повернул голову. Димок смастерил пару игральных костей и с увлечением кидал их.
— Не умею.
— А в" Кто больше"?
— Тоже не умею.
— Аи, аи! Чем же ты занимался шесть лет в тюряге? Аида сюда, батя научит. — Он бросил кости на стол. — Гляди, как перекатываются. Поехали?
— Нет.
— Ну и дурак!
В дверь постучали. Вор спрятал свои игрушки и быстро уткнулся в книгу. Вошла хозяйка с подносом, на котором стояли тарелка печенья и три чашечки кофе.
— Я вам не помешаю? Силе всплеснул руками:
— Что вы, мадам Анджелеску! Право, вы ставите нас в неловкое положение.
Старушка ласково улыбнулась:
— Пока жив был супруг, мы пили кофе вдвоем. Я привыкла… Она посмотрела на Димка. Вор шевелил губами, не отрыва —"
ясь от книги.
— Прервись, Дем, — предложил Беглый.
— Правда! Вы слишком много читаете, господин доктор. Малый поднял руки:
— Повышение квалификации!
Эти слова принадлежали к числу немногих, которые ему дозволялось произносить при хозяйке.
— Мне кажется, вы излишне мучаете себя.
— Что поделаешь!
— Дело в том, — поспешил вмешаться Беглый, — что мой коллега родился в семье книжников, для которых весь смысл человеческого существования сводится к тому, чтобы грызть гранит науки…
Димок тут же изобразил жертву семейной традиции, способную вызвать слезу. Хозяйка присела в кресло у письменного стола. На ней было скромное домашнее платье с кружевным воротничком. Единственным ее украшением был перстень с синим камнем — капля чернил на пальце. Казалось, она сошла со страниц иллюстрированной книжки — миниатюрная, улыбчивая бабушка, ребенок с белыми волосами и морщинистым лицом.
— Господин Дем как две капли воды похож на одного моего ученика. Сейчас он концертирует в Зальцбурге. Рауль Падина, скрипач, вы, конечно, о нем слышали…
— Разумеется! — Беглый был настроен на шутливый лад. Он повернулся к Димку: —Ты, конечно, тоже слышал его игру?
Вор улыбнулся, как мог приятнее, качая головой.
Минуты, проводимые в обществе хозяйки, были его крестом. Он покрывался потом, давился кофе, изо всех сил стараясь не чавкать.
— Вы преподавали музыку? — любезно поинтересовался Силе.
— Давала частные уроки. Когда-то имела счастье играть под дирижерскую палочку Энеску… затем в Европе — с Сарелли. Он был лучшим исполнителем Моцарта. Затем пришла война, тяжелые времена, кому тогда было до концертов?
— В самом деле.
— Я никогда не могла похвастаться крепким здоровьем. Много лет провела в санатории.
— Легкие? — проявил профессиональный интерес Димок.
— Нет. Малокровие. — Она грустно улыбнулась. — Так закончилась, едва начавшись, моя артистическая карьера…