Современный шведский детектив
Шрифт:
— Нет.
— А во вторник ты находилась тут? Второго мая? — не унимался Хольмберг.
— Да.
— Эрн был тогда дома?
— Не знаю. Я почти весь вечер сидела у себя и читала, а когда несколько раз на минутку заглядывала в кухню, я его там не видела.
— Гм… Чем он занимается?
— Занимается?
— Ну да. Он учится?
— Нет.
— Что же он тогда делает? Работает?
— Да.
— А в среду вечером ты его видела?
— Видела.
Она стояла у мойки и споласкивала горячей водой стакан, уже довольно долго. И, судя по всему, ей очень не хотелось отвечать на вопросы о Роланде Эрне и вообще беседовать с полицией.
— Видела, — повторила она. — В среду у нас на этаже был маленький праздник.
— Ага.
— Эрн тоже участвовал?
— Да.
— Весь вечер?
— Да.
— Что вы отмечали?
— Несколько ребят сдали зачет.
— Та-ак. Говоришь, он работает. Где же? — нетерпеливо спросил Хольмберг, чувствуя, что начинает нервничать и краснеет от едва сдерживаемой злости.
— Почту развозит.
— Стало быть, почтальон.
— Да.
— Угу… А что он до этого изучал?
— Он экономист.
— Экономист? И работает почтальоном? — удивился Хольмберг, забыв, что в документах Эрн а так и написано: экономист.
— С работой-то паршиво, сами знаете.
— Он искал работу по специальности?
— Конечно. Он часто говорил, что, мол, все это чертовски безнадежное дело и что он каждый божий день пишет по объявлениям. Кстати, по его словам, у него вроде бы есть шансы устроиться в какую-то рекламную фирму.
— Да?.. В какую же?
— Он не говорил.
— Но ведь экономисты в рекламе не работают. Их дело цифры… плюс, минус и все такое, а?
— В общем-то, да.
Улофссон вдруг сообразил, что она разговаривает с ними через силу, потому что наверняка недолюбливает полицию. Она явно испытывала неловкость и считала весь этот разговор унизительным для себя. Тоже мне кисейная барышня, щепетильности у нее, видите ли, хоть отбавляй, с внезапной злостью подумал Улофссон и резко сказал:
— Может быть, вы, фрекен, объясните нам, что позволяет экономисту претендовать на должность в рекламной фирме?
— Тут не менянадо спрашивать, а того, ктособирался взять его на работу.
— Видите ли, это весьма затруднительно, потому что того человека нет в живых. Его звали Фром. Он владелец рекламной фирмы. Вы, наверное, слышали?
— О… — вздохнула девушка.
Она перестала мыть стакан, выключила воду, от которой шел пар — настолько она была горячая, — и села. Как только она умудрилась не обжечься?
— Роланд… причастен к его… смерти?
— Вот как? Откуда вдруг такой интерес?
— Ну… мы ведь с Роландом знакомы.
— Ага.
— Как-никак соседи по этажу.
— Знаешь, расскажи-ка нам поподробнее об Эрне и его планах, а?
— Хорошо. Он экономист, прошлой осенью закончил университет, а работы по специальности не нашел. Только под рождество устроился на почту, временно, пока не схлынет ажиотаж с поздравительными открытками… ну и пока договор ему продлевают. Он пытался искать другую работу, но безуспешно. Лишь сейчас вроде бы появились какие-то шансы. Он говорил, что побывал в фирме и беседовал с этим Фромом и что, может быть, получит место. Ведь не он же… убил Фрома?
— Мы не знаем. Потому и хотели с ним поговорить. Если б он не смылся. У него есть какие-нибудь козыри, позволяющие получить эту работу?
— Честно говоря, не знаю. Разве что умение расположить к себе людей, потом изобретательность: так и сыплет разными идеями. Одно время он работал в землячестве, газету выпускал и все такое, если это можно назвать козырем… Не знаю… Еще он был председателем землячества…
— Ну а куда же он, скорей всего, мог пойти?
— Сейчас?
— Да, сейчас.
— Понятия не имею, — упавшим голосом сказала девушка.
— У него есть невеста?
— Нет.
— А приятели? У которых он может отсидеться?
— Я точно не знаю.
Они расстались с Ингрид Свенссон; девушка казалась смущенной и упавшей духом.
Договорившись с отделом общественного порядка насчет наблюдения за домом, они подождали появления патрульной машины. Наконец она подъехала и остановилась у тротуара.
— Какое это, к черту, наблюдение! — хмыкнул Улофс-сон. — Парень мигом смекнет, что к чему. Если ему неохота встречаться с полицией, он живенько даст тягу, как только завидит патрульный автомобиль, который его караулит. А, кроме того, на этой улице стоянка запрещена.
В конце концов, решили, что наблюдатель снимет фуражку, и будет сидеть в неприметном «фольксвагене» уголовной полиции на стоянке по соседству, откуда неплохо просматривается подъезд общежития. Дежурить будут посменно.
Затем они позвонили Осборну Бекману и попросили осмотреть «орлиное гнездо», как они полушутя прозвали комнату Эрна. [26]
После этого патрульная машина отвезла их в управление, где они тотчас принялись раскапывать прошлое Эрна.
В картотеке он не значился.
Где они только ни спрашивали: и в отделе розыска, и в отделе общих вопросов, и в отделе краж и мошенничеств, — о Роланде Эрне никто слыхом не слыхал. Ни в чем он не подозревался.
26
«Эрн» в переводе с шведского означает «орел».