Современный шведский детектив
Шрифт:
Хольмберг коротко доложил обо всем, что случилось с тех пор, как аппендицит уложил Удина в больницу.
— Да, будь я проклят, — сказал Удин. — Слушай… Он замолчал.
— Да?
— Связь между выстрелами и вакансией достаточно очевидна. Как ты думаешь, может. Инга Йонссон оставила какие-нибудь записи? Вы проверяли?
— Нет, — честно признался Хольмберг.
— Будем копать дальше, — сказал Улофссон.
Все трое — Хольмберг, Улофссон и Вестерберг — сидели в кабинете Турена.
— На очереди Стрём, — сообщил Хольмберг. — Вернемся к списку соискателей — другого пути я не вижу. Займемся теперь Стрёмом. Он последний — то есть пятый — из счастливчиков, прошедших третий отсев. Вот его документы.
Он достал папку.
— Он с сорок второго, стало быть, ему тридцать лет. Родился в Несшё, там же кончил школу. Кандидат философией добивался этого явно долго. Особым опытом работы похвастаться не может… Одно лето был репортером, потом работал в каникулы агентом по сбору объявлений для какой-то школьной газеты. В этой справке говорится, что он несколько лет был председателем ученического совета своей школы… потом он был председателем землячества, как Эрн. А это, с точки зрения Фрома, большой козырь, если верить Эрну. Еще он был представителем землячества по связи с прессой, так тут написано, и возглавлял одно из общежитий… Парень явно старался набрать в землячестве побольше нагрузок. Диплом у него весьма пестрый, насколько я могу судить. Смотри: социология, психология, педагогика, общественные науки, статистика, общий курс техники информации и скандинавские языки… на все руки мастер.
— Слушай, — сказал Улофссон, — мне тут пришло в голову… Может, Фром оставил какие-нибудь заметки насчет этих парней? И только ли это парни? Девушек нет?
— Если ты читал объявление, то наверняка видел, что они приглашали мужчин. А что касается записей, тут вы с Удином правы. Я недавно с ним разговаривал, и он заметил, что Инга Йонссон, наверное, вела записи, только они еще не попались нам на глаза. Может, займешься этим, Ларе?
И Ларе Вестерберг отправился в контору А/О «Реклама», проверять.
Стефан Стрём жил в общежитии на углу Кастаньегатан и Сёдра-Эспланаден.
Высокий дом с голубым фасадом. Комната Стрёма была на девятом этаже.
Выйдя из лифта, Хольмберг и Улофссон отыскали на почтовом ящике у двери в коридор табличку с именем Стрёма.
Позвонили и стали ждать.
Изнутри не доносилось ни звука.
Улофссон позвонил еще и еще — безрезультатно.
В этот момент из лифта вышел какой-то парень, направился к двери и отпер ее ключом.
— Ты случайно не Стефан Стрём? — спросил Улофссон.
— Я? Нет, а что?
— Мы из полиции. Ищем Стефана Стрёма. Ты не знаешь, где он?
— Нет. Да если б и знал, ни за что бы не сказал полицейским, очень надо! — Парень с грохотом захлопнул дверь у них перед носом.
— Какого черта! — вскипел Улофссон, тщетно дергая за ручку. — Ах ты…
Со злости он нажал сразу на два звонка и не отпускал кнопки до тех пор, пока дверь не отворилась.
— В чем дело, черт побери?! — Выглянувший парень был в зеленых пижамных брюках, босиком, волосы всклокочены.
— Ты кто? — спросил Улофссон.
— Ханс Висландер, — машинально отозвался тот, сонно щурясь.
— Ты не знаешь, где болтается Стефан Стрём?
— Который час? — Парень потряс головой.
— Без четверти одиннадцать, — сообщил Улофссон.
— А-а, фу-ты, — сказал Висландер. — Я спал…
— Ага. Тебе известно, где находится Стрём?
— Нет. Понятия не имею. Черт, всего-то два часа вздремнул, и надо же — будят этим дьявольским трезвоном! Вы кто?
Он явно еще не проснулся, стоял и машинально теребил свои зеленые пижамные брюки.
— Почему ты спишь днем?
— Почему?.. Не ваше дело! Если хотите знать, я работаю ночным сторожем. Кто вы?
— Разве ты не учишься?
— Учусь. А в каникулы работаю.
— Это сейчас-то?
— Да. Кто вы? — сердито повторил он, запустив руку в спутанные черные волосы.
— Полиция. Ищем Стефана Стрёма.
— Вот оно что. Я не знаю, где он.
Он хотел, было закрыть дверь, но Улофссон подставил ногу и протиснулся внутрь.
Висландер пожал плечами и скрылся в своей комнате.
Ты не запомнил, какой у Стрёма номер комнаты? — спросил Улофссон.
— Девятьсот семнадцать, — ответил Хольмберг. — Девятьсот семнадцать.
Они разыскали нужную дверь. Она была заперта, и на стук никто не отзывался.
Что ж, придется постучать к соседям.
Первым открыл некий Бёрье Нурдстрём. Похоже, он толком не соображал, о чем речь, так как упорно твердил, что у него-де течет и гремит унитаз и раковина с трещиной.
— Уже три месяца сулят заменить. Может, посодействуете? Вы же из полиции…
Он был маленького роста и говорил почти фальцетом.
Во второй раз им опять не повезло.
Соседнюю комнату занимал Бьёрн Виден, который громко жаловался на радикулит. Нагнулся на тренировке поднять штангу да так и остался скрюченным.
Но где был Стрём, он понятия не имел. Помнил только, что не видел его уже несколько дней.
Следующей оказалась Черстин Ларссон. Она появилась в халате и выглядела такой же сонной, как Вислан-Дер.
Прямо как будто всю неделю только и делает, что спит, подумал Улофссон.
На ней был красный халат, волосы заплетены в косы. Лицо хорошенькое, помятое со сна.
Она три раза подряд зевнула и почмокала губами.
— Стефан? Я уже который день не вижу его. Пожалуй, с неделю…
В общей кухне сидел светловолосый парень в желтой майке с короткими рукавами. Он склонился над газетой и, громко чавкая, уплетал бутерброд с колбасой. Рядом на столе лежал еще один здоровенный бутерброд с толстым ломтем копченой свинины.