Сожженные дотла. Смерть приходит с небес
Шрифт:
— Пожалуйста. Мы тоже сейчас отправляемся.
— Как мне это понимать?
— Вражеская тяжелая артиллерия обстреливает Эмгу. У нас только что был налет авиации.
— Быстро пошли дела.
— Да, немного неожиданно. Мы сейчас тоже действуем быстро.
— Это не может не радовать.
— Не хотелось говорить, — донесся заметно стихший голос, — мы снимаемся.
— Как вы сказали?
— Командный пункт дивизии переносится.
— Вашу шутку считаю неуместной! — Майор нахмурил брови.
— К сожалению, это не шутка, — ответил голос. — Это один из фактов, которые случаются здесь сплошь да рядом.
— Не могут же переводить дивизию посреди боя!
— А дивизия и не переводится. Она остается, где стоит. Вашей роте незамедлительно отдан приказ удерживать позицию на высоте. Только наш командный пункт перемещается немного дальше в тыл, так, по крайней мере, выразился господин генерал. Впрочем, он был в ночной пижаме, когда садился в автомобиль. Быть может, это вам будет интересно.
— Немыслимо.
— Да, — продолжал голос после небольшой паузы, — а знаете, почему я вам все это рассказываю?
— На самом деле я действительно не все понимаю после нашего последнего разговора.
— Сейчас поймете. Еще один приказ вам лично.
— Пожалуйста!
— Вам надлежит немедленно отправиться на опорный пункт, чтобы стать примером для сражающихся солдат.
— Это ваши слова? — Снаряды просвистели над домом.
— Нет. Генерала в пижаме. Он позаимствовал их, наверное, из иллюстрированной книжки.
В деревне рвались снаряды.
— Это — свиньи, — сказал голос в трубке. — А вы должны только знать, за кого подставляете свою голову.
— Очень воодушевляет, вы не находите?
— Очень воодушевляет. — Офицер в штабе дивизии понизил голос: — Я только сейчас понял, почему вы из-за артиллерии мне все уши прожужжали. Нет необходимости, чтобы всегда умирали только порядочные люди. Маленький знак пальцем в правильный момент…
— Правильно, — прервал майор. — А я пойду на опорный пункт. Не потому, что этого желает господин генерал, а потому, что там еще есть пара порядочных. Может быть, я им понадоблюсь. Все, что мы делаем порядочного, делаем только для порядочных. Может, вам это как-нибудь поможет? Вам же нужна помощь, а?
Из бакелитовой трубки послышался щелчок, но ответа не последовало.
— Алло! — крикнул майор. Он два раза нажал на кнопку вызова. Связь была мертва. Задумчиво положил трубку. Вышел в наполненную дымом прихожую. В нише, прислонившись к стене, сидел измученный адъютант.
— Что случилось?
Адъютант поднял голову, показал на рукав. Он был разорван от плеча до кисти.
— Я стоял на улице, когда пролетел истребитель, — растерянно объяснил он.
— Повезло, — рассеянно констатировал майор. — Я должен отправиться на позицию. Вы командуете батальоном. Не перенапрягайтесь.
— Господин майор?
Адъютант смотрел, ничего не понимая. Но дверь уже захлопнулась, а майор исчез в клубе дыма.
Жар ударил ему в лицо. Где-то в деревне с треском рвались патроны. Он пробежал за дом, к своему вездеходу.
— На позицию! — приказал он водителю. Мотор со скрежетом завелся. Дым висел перед ветровым стеклом серой простыней. Когда они выехали из горящей деревни, стало лучше. Они ехали на восток, навстречу пламенеющему горизонту. Песок шипел под покрышками. Скорость увеличивалась. Когда началось кладбище, на дороге вдруг оказалась воронка.
Водитель сжал руль, тормоза завизжали, навстречу майору полетело ветровое стекло. Он закрыл глаза. Машина чуть не перевернулась. Мгновение он отходил от внезапного испуга. И вот они уже стояли между могильными крестами. Кузов трясся, словно разъяренный зверь. Водитель тупо спросил:
— Что делать?
— Через кладбище!
По бамперу застучали кресты, колеса вязли в могильных холмах. У майора появилось смутное неприятное чувство. Не успели они выехать на дорогу, как из-за крон деревьев бесшумно вылетели два самолета. Потом вдруг загудели моторы, обе машины круто взмыли вверх, сделали вираж и вернулись обратно. Наверняка они заметили серую коробку вездехода между белыми крестами. Из-за пропеллеров сверкнули вспышки пламени. Взлетели фонтанчики земли. Водитель уже выскочил из машины и прижался к земле перед радиатором. Майор неотрывно смотрел на небо, на две застекленные кабины. Фонтанчики земли приблизились к машине. Березовые кресты разлетались в щепы. Воздух стал невыносимо горячим. Потом прозвучала резкая барабанная дробь, и жесть автомобиля прошила строка дыр. Шум моторов смолк. На кладбище было спокойно, как будто ничего и не произошло. Над высокими травами раскинулось утреннее небо. Тишина и одиночество. Даже горящая деревня ничего не нарушала. Вдалеке обвалилась обуглившаяся крыша, но не доносилось ни звука. Водитель лежал перед машиной в траве. Из его затылка вытекала белая жидкость. Майор перевернул убитого на спину. Ему показалось тяжело закрывать чужие глаза. Снова возникли воспоминания о ребенке. Нечто болезненное, смешанное с бешенством и беспомощностью. Он склонился и попытался прочесть что-то вроде молитвы. Но внутри оставалась глухота. Вдруг вспомнился случай двадцатипятилетней давности, словно это было вчера…
В дверь позвонили. Вошла служанка:
— Какая-то дама. Хочет с вами поговорить.
Вошла женщина:
— Мне сказали, что вы были последним командиром роты моего сына. Рядовой Лотц. Он пропал без вести.
— Пропал без вести? Это, должно быть, ошибка.
Женщина улыбнулась сквозь слезы:
— Я так и знала. Он жив. Он лежит где-нибудь в госпитале. Ведь письма теряются. Революция. Все так ужасно. Вы знаете что-нибудь о нем?
Обои в полоску. Зеленый абажур. На двойных оконных рамах облупилась масляная краска. Сказать ей, что он убит? У нее морщины на лице. Как будто кто-то нацарапал иголкой. Это был ее единственный ребенок.
— Не могу вам ничего сказать. К сожалению. Он был ранен.
— Да, а потом?
— Мы отправили его в тыл. Революция… Неразбериха. Вы понимаете. Вы обязательно вскоре получите весточку.
Раненый висел на колючей проволоке. Санитар, попытавшийся ему помочь, получил пулю в голову. Командир роты запретил до наступления темноты пытаться спасать. Вечером раненый был уже мертв.
— Вы же были его командиром роты?
— Да.
Мать заплакала.
— Если ваш сын напишет, дайте, пожалуйста, мне знать.
Женщина ушла со слезами на глазах…
Майор встал и осмотрелся. Над передовой лежала, гремя и чернея, стальная гроза. На опорном пункте сражались остатки роты. Где-то женщины ждали своих мужей, дети — отцов. Он вспомнил свой бессмысленный приказ об атаке на дамбу. С ожесточенной решимостью пошел с кладбища. Он избрал к фронту кратчайший путь — тропу через болото.