Спасенный любовью
Шрифт:
— Но это не значит, что так и должно быть. Если станешь одной из Маккензи, никто тебя не тронет и ты получишь надежную защиту. Тебе ни о чем не придется больше беспокоиться, Эл. Как и твоему отцу. И кто знает, может, сегодня я подарил тебе ребенка…
Элинор покачала головой:
— Нет-нет, Харт. Ведь я не забеременела раньше, когда мы были любовниками, а теперь я уже…
— Кто знает, Эл, — перебил герцог. — Ведь всякое возможно. Но ты не должна расплачиваться. И ребенок не должен.
«Неужели Харт от меня хочет ребенка?» — подумала Элинор с удивлением, и у нее потеплело на сердце.
— А я буду заботиться и о тебе, и о ребенке, — продолжал герцог. — И мое имя будет вам защитой.
Во рту у Элинор пересохло. Мысли же стремительно сменяли одна другую.
— Но любая женщина, выйдя за тебя замуж, станет великосветской дамой, второй половиной твоей политической карьеры.
— Я знаю это, Эл. И я не могу представить, кто бы смог справиться с этим лучше тебя.
Какая-нибудь другая женщина, возможно, могла бы подумать, что герцог соблазнил ее сегодня, чтобы обзавестись хозяйкой для своих политических раутов, но Элинор-то прекрасно помнила, как Харт сказал: «Я не выживу, если ты снова уйдешь». И она видела блеск в его глазах, когда он говорил о ребенке.
Облизнув губы, она пробормотала:
— О лучшем нельзя и мечтать.
— Да, наверное. — Харт взял в ладони ее лицо и провел пальцем по губам. — И я сделаю все, Эл, чтобы ты об этом не пожалела.
Элинор посмотрела ему в глаза. В их янтарных глубинах она видела его уверенность в победе, уверенность в том, что он добьется всего, к чему стремится. Но она увидела еще и страх. Харт сейчас стоял на распутье и боялся за будущее.
Но он был не одинок в своем страхе — Элинор тоже боялась за будущее, боялась своего ответа, который мог перевернуть всю ее жизнь.
— Выходит, Карри проиграл свои сорок гиней, — заметила она.
— К черту сорок гиней! — Харт привлек ее к себе, и поцеловал.
И в тот же миг Элинор поняла, что больше от него не уйдет. Она знала, что не захочет уйти.
Когда Элинор с Хартом добрались до дома, там царил полный хаос. Цыганские дети, несмотря на дождь, носились по полю вместе с детьми Маккензи и Макбрайда. При этом все собаки громко лаяли, козы цыган блеяли, а дети кричали и визжали так, что можно было оглохнуть.
Флеминг вышел встретить Харта и Элинор; он вел под уздцы свою лошадь и по-прежнему не выпускал из руки фляжку.
— Боже правый, да тут просто бедлам, — сказал он, сделав глоток.
Герцог не мог с ним не согласиться.
Тут дети увидели их, и Эйми закричала:
— Дядя Харт! Тетя Элинор! Идите посмотрите наш шатер! Это настоящий цыганский шатер!
Вокруг Эйми столпились цыганята,
Следом за детьми подошли и взрослые — Мак, Дэниел, Йен, Эйнсли. Эйнсли остановилась, чтобы взять на руки свою крошечную дочку Гэвину, получившую имя ребенка, которого Эйнсли потеряла. А сын Йена Джейми, увидев отца, решительно заковылял к нему и обнял за ногу.
Глаза Йена потеплели, и он погладил мальчика по волосам. Затем подхватил его на руки и медленно приблизился к Харту.
— Что у вас случилось? — спросила Эйнсли, прикрывая Гэвину от дождя. — Что произошло, Эл? Расскажи.
Элинор медлила с ответом. Да и что она могла сказать?
— Элинор выходит замуж за Харта, — внезапно объявил Йен.
На лице Эйнсли расцвела широкая улыбка, а Элинор в изумлении раскрыла рот.
— Откуда ты это знаешь, Йен Маккензи? — спросила она.
Йен не ответил. А Джейми, сидевший у него на руках, гладил лошадь своей крошечной ладошкой.
— Это правда? — допытывался Дэниел.
— Да, к сожалению, — подтвердил Флэминг. — Я — несчастный свидетель.
— В следующем месяце, — сдержанно пояснил Харт. — В Килморгане.
Рука Элинор лежала на его согнутом локте, и он почувствовал, как при этих словах она вздрогнула.
— В следующем месяце? — переспросила Эйнсли, сделав большие глаза. — Так скоро? Но Изабелла рассердится. Она захочет большое торжество.
Мак громко рассмеялся:
— Браво, Элинор! Наконец-то ты его поймала!
— Ты мне должен двадцать фунтов, дядя Мак, — сказал Дэниел.
— И мне, Маккензи, — заявила Эйнсли. — И еще двадцать ты должен Йену и Бет. Будешь знать, как ставить против Элинор!
Мак снова рассмеялся.
— Я счастлив, что проиграл. Но если честно, то я думал, ты откажешь ему, Эл. Он ведь просто чудовище!..
— Она еще не у алтаря, — заметил Флеминг. — Ставлю два к нулю, что она в конце концов придет в себя и образумится.
Но Мак с усмешкой пробормотал:
— Пусть мой пример станет всем уроком. Никогда не делайте ставки против Харта Маккензи. Он хитрый и коварный, и он всегда добивается своего.
— Не всегда, — возразил Флеминг.
— Согласен! — крикнул Дэниел. — Я принимаю ставку и говорю, что Элинор отведет его к алтарю.
Не обращая на них внимания, герцог развернул Элинор к себе и поцеловал в губы, как бы объявляя о серьезности своих намерений.
Йен же хранил молчание, однако поглядывал на Харта с явным удовлетворением; при этом он имел вид человека, который наконец получил то, чего желал. «Но неужели Йен действительно думает, что это именно он все устроил?» — подумал Харт с удивлением.