Спасенный любовью
Шрифт:
— Поспрашивайте на тамошней почте. Подежурьте у той почты сами — возможно, тот человек вернется, чтобы отправить другое письмо.
— Как-то очень уж скучно… — заметил герцог.
— Полицейская работа по большей части скучная, ваша светлость. Скучная и тяжелая.
— Похоже на то. Благодарю за помощь, Феллоуз. Когда получишь приглашение от Изабеллы на мою свадьбу, пожалуйста, напиши, что придешь.
Сыщик безрадостно улыбнулся.
— Мне очень хочется сказать «нет» и посмотреть на ваш фейерверк со стороны, сэр.
— Со
— Хм… в таком случае отвечу должным образом.
— Уж постарайся.
Феллоуз еще раз поклонился и вышел из комнаты.
В доме в Хай-Холборне было тихо и пыльно, как и несколько недель назад, когда Харт нашел тут Элинор. Он решил, что она, возможно, права относительно возможности найти здесь ключ к разгадке личности отправителя фотографий. Но это, естественно, не означало, что он позволит ей сюда вернуться.
Через несколько дней после встречи с инспектором Харт решил, что ему следует самому наведаться в дом в Хай-Холборне.
Йен хотел, чтобы он рассказал Элинор о своей жизни здесь, хотел, чтобы она узнала об этом. Именно поэтому Йен и согласился привезти ее сюда, когда она попросила.
И сейчас Харт стоял в спальне, где Элинор производила обыск. Он вспомнил ее золотистые волосы под шляпкой-таблеткой с вуалью, закрывающей один глаз, и вспомнил ее улыбку, сводящую его с ума.
— Нет, Йен, я не смогу это сделать, — пробормотал герцог.
Харт не стыдился своих наклонностей и своих любовных утех в этом доме. Но сейчас он думал о том, как Элинор смотрела на него на барже. Смотрела с безграничным доверием и радостью… Так неужели этого недостаточно, а, Йен Маккензи?
«Ты должен показать Элинор дом», — заявил брат.
Нет, Йен был не прав. О некоторых вещах лучше помалкивать.
Харт быстро произвел обыск, но ничего не нашел и покинул дом, отправившись на Бонд-стрит. Там он купил для Элинор самое большое бриллиантовое ожерелье, какое только мог найти.
День венчания начинался с ясного рассвета. Было прекрасное шотландское утро, и небольшие облачка виднелись лишь далеко за холмами, окружавшими поместье Килморган.
Элинор находилась в своей комнате, а Изабелла, Бет и Эйнсли облачали ее в свадебный наряд. Начали, конечно же, с белья — шелковой сорочки и панталончиков. А затем последовали новый корсет с прелестными розовыми бантиками по низу, объемистый турнюр для удержания многих метров свадебного атласа, облегающий плечи шелковый корсаж с застежкой на спине и расшитый жемчугом, а также каскады оборок и кружев по переду юбки. Сзади же юбку со сборками на турнюре украшали розы — шелковые и настоящие, — а оттуда ткань струилась до пола и заканчивалась шлейфом, усыпанным речным жемчугом.
Вставляя очередную заколку в блестящие волосы хозяйки, Мейгдлин с улыбкой сказала:
— Вы такая красивая,
— Да-да, настоящая красавица, — подхватила Изабелла. Она отошла в сторону, чтобы полюбоваться своей работой. — Мне хочется обнять тебя, Эл, и проглотить. Но я два часа потратила, чтобы сделать тебя такой, так что воздержусь.
— Все объятия потом! — весело воскликнула Эйнсли. Сидя на кровати, она подшивала что-то на фате Элинор. — И свадебный торт — тоже потом. Он очень красивый и вкусный, со смородиной и засахаренными апельсиновыми дольками. В самый счастливый день своей жизни, дорогая, ты должна насладиться тортом.
Самый счастливый день ее жизни? При этих словах у Элинор пересохло в горле и похолодело в груди. Ах, она ведь почти не видела Харта после того удивительного утра на барже…
Харт и Дэвид тогда сразу вернулись в Лондон, чтобы устроить бурю в парламенте, а Изабелла, Бет и Эйнсли принялись готовить ее, Элинор, к новой жизни. Они никаких расходов не жалели, но и не предлагали ничего экстравагантного — только все самое элегантное, отвечающее самому взыскательному вкусу. Да-да, ничего показного или вульгарного для новой герцогини Килморган!
За все это время Элинор видела герцога только раз, когда он на день приехал в Беркшир и подарил ей кольцо. Элинор покрутила его на пальце. Бриллианты и сапфиры заиграли на свету. Это было то самое кольцо, которое Харт подарил ей при первой помолвке. Она швырнула его на землю в саду Гленардена, когда послала Харта ко всем чертям.
— Я думала, ты отдал его Саре, — сказала Элинор, когда он надел прохладный ободок ей на палец.
— Я подарил его тебе, — тихо ответил Харт. — А Саре я купил другое. Это кольцо принадлежало моей матери, понимаешь?
— Как и серьги, — пробормотала Элинор. Они лежали у нее в шкатулке, бережно завернутые в салфетку.
— Да, совершенно верно. Моя мать была бы тобой довольна.
Элинор подумала о той женщине, которая, должно быть, чувствовала себя ужасно одинокой и потерянной в доме Маккензи. Что ж, по крайней мере, ей не было бы стыдно за своих сыновей, если бы она увидела, какими они выросли.
— Я рада, что буду носить ее кольцо, — со вздохом произнесла Элинор.
Харт взял ее ладонь и перецеловал кончики пальцев.
— Эл, не вздыхай. Постарайся выглядеть счастливой.
— Я счастлива, Харт. — Она действительно была счастлива, вот только…
Харт так отдалился от нее… Ведь он был занят и обременен заботами. Но в то дождливое утро на канале она думала, что наконец увидела настоящего Харта, такого же, как прежде. Тогда он и был настоящим, но потом его снова не стало.
Элинор оторвала взгляд от сверкающего кольца и, глядя жениху в глаза, подумала: «Я не буду тебе идеальной женой, Харт Маккензи, покорной тебе в силу долга. Я буду искать тебя прежнего, пока не найду, клянусь».