«Спасская красавица». 14 лет агронома Кузнецова в ГУЛАГе
Шрифт:
В барак пришел возчик и будит меня: «Вставай, гостью встречай, жену привез!»
Я спросонья никак не могу понять, в чем дело и что ему надо от меня. Наконец я уяснил, что приехала жена.
Обрадовался. Быстрехонько оделся, подхожу к воротам вахты, на улице трескучий мороз, темно.
Смотрю, у ворот вахты стоит небольшого росточка женщина, и в ней узнаю свою дорогую Лизу…
После этого немедленно иду в контору, докладываю ему: приехала жена, как быть?
Для меня одновременно и радостно и печально, что приехала жена, где она будет
Неожиданно в кабинет входит комендант совхоза, т. Реске (заключенный) и говорит: «Гражданин начальник, его жена стоит у ворот, замерзла. Разрешите ей войти хотя бы на вахту? У нее есть разрешение на въезд в Коми АССР».
Начальник жене разрешил войти на вахту, а потом и мне разрешил войти туда же.
На вахте мы просидели около трех часов, а потом жену на ночь поместили в теплицу.
На следующий день жена пришла на вахту и передала передачу. Начальник меня освободил от работы и разрешил «свиданку» на вахте, где мы просидели до вечерней поверки.
На второе утро я пошел на работу, предварительно зайдя в теплицу к жене и попить чайку. Во время чаепития к нам пришел под-дежурный с вахты, посидел немного с нами и ушел.
Вскоре после его ухода прибежал комендант совхоза и объявил, что дежурный на вахте дал распоряжение от имени уполномоченного НКГБ, чтобы жена немедленно покинула территорию совхоза, а меня за нелегальную свиданку с женой посадить в изолятор.
Эту печальную весть я сообщил жене: «Собирайся, моя дорогая! С государственно важными преступниками не положено встречаться родным и близким!»
Жена, услышав эту печальную для нас весть, прослезилась, да и я сильно взгрустнул. Но ничего не поделаешь. Она собрала свои вещички и отправилась в путь-дорогу.
До станции Ропча 18 км. Как до нее добраться?
Хорошо, что в это время в нашем совхозе были с 14 л/п возчики, приезжали за капустой. Они были так добры, что захватили ее с собой.
Как только жена уехала, меня немедленно посадили в изолятор.
Сколько в то время в моей голове бродило разных мыслей? За что меня и мою семью истязают и кому это надо?
В изоляторе я просидел примерно 2–3 часа; в зону пришел начальник совхоза, ему доложили о моем аресте, и он дал распоряжение немедленно освободить меня.
В то время я мало думал о себе и о своей участи; мне изолятор был нестрашен, я перед этим прошел ряд тюрем и пытки, да и впереди были годы мучений и мытарств; мне страшно было за жену: как она доберется до Ропчи и где там на ночь преклонит свою голову?
Но, оказывается, мир не без добрых людей! Добрые люди оказались из мира заключенных.
Заключенные ее благополучно довезли до ст. Ропча, а там бывшие заключенные пустили ее переночевать, угостили своим скудным
Вечером они мне сообщили по телефону, что жену проводили!
Грустная была наша встреча, пожалуй, погрустнее, чем у декабристов со своими женами.
Несмотря на эти неприятности, я все же был очень и очень благодарен своей жене за ее приезд и всем моим родным, которые оказали ей материальную помощь на поездку.
Я узнал, как они без меня жили, как переносили и переносят все тяготы своей жизни, навязанные им по воле злых людей…
Радостно было из ее уст услышать, что не только мои родные не верят в мою виновность, но также не верят и мои близкие друзья и знакомые…
Жена увидела, как я живу в заключении. Я в то время выглядел хорошо благодаря их помощи: перед ее приездом я получил новое обмундирование…
В Верхне-Веслянском совхозе я проработал до середины марта 1943 года в качестве агронома по своду леса, раскорчевке пней, по силосованию веткорма [70] и т. д.
70
Веточный корм.
За это мне платили 50 руб. в месяц, а хлеб в то время стоил 1 кг 150 руб. Без помощи извне, на казенных харчах, было бы тяжело.
В лагере в то время был нелепый порядок. Агрономы, десятники, которые руководили работами и выписывали пайки хлеба работягам, старались людей не довести до стационара и выписывали пайку побольше, а сами питались по второму котлу и хлебом 600 грамм.
Однажды начальник совхоза приехал с совещания из управления лагеря, пришел на производство и в разговоре со мной заявил:
– Кормить людей надо.
Я отвечаю:
– Откуда кормить, когда нормы не вырабатывают?
Он отвечает: «Вот вам 1500 норм». Тогда стало легче, хорошим работникам из этих норм приписываешь до 30 % их выработки.
Я уже отмечал, что в зимние месяцы производительность была низкая, план лесоповала не выполнялся, но по предложению администрации стала увеличиваться «туфта». Как говорят в народе: «Если бы не было туфты и аммонала, не построили бы московского канала!»
В двадцатых числах марта 1943 г. меня перебросили работать на вновь открытую командировку в качестве производителя работ.
25. На 2-й подкомандировке
2-я подкомандировка от совхоза находилась в 12–14 км вниз по течению реки Весляны, на правом берегу на возвышенном месте.
Ранее она принадлежала третьему лагпункту. Вследствие тяжелых работ и плохого питания работяг довели до того, что здесь открыли полустационар и работ никаких не велось.
И вот 70–80 человек надо было постепенно приспособить к работе. Народ был слабоватый, так что не могло быть и речи о какой-либо норме выработки. Следили только, чтобы не было отказчиков.