Спасти СССР. Манифестация
Шрифт:
Я на пару секунд прикрыл глаза и пробежался по своим планам.
– Хорошо.
– Меня вызовут, я проведу.
Я молча кивнул. Она быстро оглянулась и пояснила в полголоса:
– С офицером одним познакомишься...
От уголков ее глаз разбежались тоненькие насмешливые морщинки, и я почувствовал какой-то подвох.
– Каким-таким офицером?
– уточнил наугад.
– Статным, симпатичным, - пояснила она, давя улыбку, - настоящий морской дьявол. Руководитель нашей поисковой экспедиции.
Я прикрыл глаза, прикидывая
– Ага... ага...
– забормотал, - ага. Понятно. Мэри, да?
– Соображаешь, - с каким-то непонятным сожалением сказала Чернобурка.
– А получится?
– с сомнением спросил я, - хотя, конечно, не мое дело...
Она взмахнула рукой:
– Верно, не твое, не забывай об этом. Главное - сам не подведи, - и добавила задушевно: - Удушу ведь паршивца...
Тот же день, ранний вечер,
Ленинград, Загородный пр.
Перед Техноложкой было необычайно людно - вовсю шла бойкая уличная торговля. Скручивались тугими кольцами очереди вокруг горьковатой абхазской мимозы; влет, только успевай подносить, расходились армянские гвоздики, и лишь у латышей с тюльпанами иногда случался короткий передых - дороговато, аж по два рубля за цветок.
Мне пришлось потолкаться, выискивая в этой суете Гагарина.
– Вот, - мы отошли в сторонку, и он протянул мне сверток, - как заказывал. Все за семьдесят пять.
– Четвертый флакончик доложил?
– уточнил я и полез за деньгами.
– Да, да, как договорились, - сказал он и продолжил: - С квартирами туго. То клопами воняет, то плесенью из подвала. Я вышел на маклера, что занимается сдачей дорогих квартир, но там и цены другие...
– Ваня посмотрел на меня вопросительно.
– Давай, чего уж там...
– обреченно махнул я рукой.
– Есть хорошая двушка за сотню, в доме работников театра. На Бородинской. Можно прямо сейчас позвонить маклеру и договориться о встрече, он ждет.
– Так, - сказал я и призадумался.
Сформированный вчера запрос на "губастого" ушел в сопряженную ноосферу, и, по опыту, отклик будет не ранее, чем через пять-семь дней.
Так у меня паранойя? Нет?
– На тебя больше никто не выходил с вопросами обо мне?
– я пристально посмотрел Ване в глаза.
– Нет, - ответ вылетел из него легко, без заминки. Потом он уточнил озабоченно: - А что, могут еще?
"Не похоже, что врет", - решил я.
– Не знаю, - покачал головой, а потом признался: - Что-то мне, чем дальше, тем больше от того эпизода не уютно. Если что, сразу говори, - я еще чуть помялся, а потом решил: - Хорошо, звони маклеру.
Тот же день, вечер,
Ленинград, Измайловский пр.
В квартиру я не возвращался - прокрадывался аки тать в ночи. Тихо отщелкнул замок, осторожно переступил
Сквозь широкую щель из-под двери в гостиную пробивался теплый свет. На всякий случай я заглянул в свою комнату. Никого. Мне немного полегчало. Не то, чтобы я действительно боялся, что Мелкая будет отсиживаться в темноте и одиночестве, но кто знает, как у нее сложится с родителями в мое отсутствие?
Припрятал духи в ящик стола и вернулся в коридор. Приложил ухо к узкой щелке у дверного косяка и постоял, прислушиваясь. В комнате под мерное бормотание телевизора мама вела неторопливый допрос Мелкой, ловко маскируя его под непринужденную светскую беседу. Я поежился, мысленно пробежавшись по накопившимся за мной грехами и грешками. Сколько их, интересно, уже успело всплыть в ходе этого потрошения?
– Ну, понятно...
– протянула мама и неожиданно поменяла тему: - Кстати, а ты-то Андрюшу поздравила на двадцать третье? Не забыла?
– Да, открытку надписала, - чистосердечно призналась не заподозрившая никакого подвоха Мелкая.
– А мальчиков в своем классе?
– А у нас девочек больше, так что - обошлось, - прозвучало радостно в ответ.
Следом наступила ошеломленная тишина: Мелкая, судя по всему, лихорадочно соображала, как выбраться из простенькой ловушки-двухходовки, в которую она только что позволила себя загнать.
– Ты что-то зефир совсем не ешь, - произнесла мама с легкой укоризной, за которой моему опытному уху была слышна довольная улыбка, - вот, попробуй.
Я толкнул дверь, заходя.
– Оп-па, - сказал удивленно, - а где папа?
– Да все на кафедре коллег поздравляет...
– по маминому лицу проскользнула тень неудовольствия.
Я бросил взгляд на часы: начало девятого. Похоже, пора стелить бате соломку...
– Ну, тогда и мне не грех тебя сейчас поздравить, - бодро объявил я и ушел за духами.
– Мама, прости дурака, - покаялся, протягивая коробочку густого синего цвета, - не сообразил с первых заработанных денег подарок тебе купить. Так вот... С праздником тебя!
– "Пани Валевска"!
– восторженно взвизгнула мама, - сынуля!
Я был притянут и оцелован.
– Ага, - согласился покорно, - Валевска, она самая. Любовница Наполеона.
– Да?
– мама взглянула на коробочку иным, каким-то настороженным взглядом, а потом прищурилась на часы в серванте.
Я мысленно отвесил себе оплеуху.
– Попробуешь?
– Обязательно, - мама решительно повернула пробку.
Мелкая тут же присунулась понюхать.
– Но-но, - остановил я ее, - никогда не пробуй духи из флакона. И с кожи сразу тоже не стоит. Все составы рассчитаны на постепенное раскрытие аромата в шлейфе. Надо нанести на определенные точки и подождать, пока распустится. Вот, видишь, - я указал на маму, - запястья, за ушками, ямочка между ключицами... Ну, и еще одна точка есть...