Спелый дождь
Шрифт:
Я жив ещё
И до конца не знаю,
Как это всё
Пройдет через меня.
АВГУСТ
Медленно падает
В землю крестом колокольня.
Падает вечность
На белые лица солдат.
Огненным было
В том августе
Небо и поле.
Красные травы.
И красная в речке вода.
Тем, кто останется,
Будут иные рассветы.
В тех, кто уходит,
Понятья уже смещены.
Жизнь, что
Теперь непонятного цвета:
Августа, смерти,
Пожара,
Ночей
И войны. Я не ушел.
Но в сегодняшнем
Мире великом
Вдруг задохнусь
Давним августом
В красной пыли
И закричу,
Раздираемый сотнями криков
Тех, что живыми
Сквозь август
Пройти не смогли.
38
* * *
Дым над осенью,
Резкий и синий.
Едкой гарью
Октябрь напоён.
Дым. И дождь
По военной России,
Проникающий в сердце моё.
Дождь:
По горьким солдатским усмешкам,
По глазам,
По стальному стволу.
Догорают избы головешки.
А над полем - кувшин на колу...
Кони. Кони.
Блестят, как тюлени.
Где-то справа машины гудят.
Прикрываю руками колени,
Меж лопаток -
Мурашки дождя.
И не знаю, зачем,
Но запомню:
Что-то слышно
В недальней пальбе.
Что-то думают мокрые кони
О своей
И о нашей судьбе.
Начинается новая эра,
Отсекая дороги назад.
Я рождаюсь вот здесь,
В сорок первом,
Мёртвым сверстникам
Глядя в глаза.
* * *
Что случилось,
Молодость,
С тобою?
Говори
И не щади меня.
Расстреляв последнюю обойму,
Почему не вышла из огня?
Почему,
Взрывая крепость быта,
В сердце бьют
Обугленные дни?
Скольких мы оставили убитых,
Так и не успев
Похоронить!
Поле, поле...
Поле не пустое.
Я до самой смерти
39
Пронесу -
Жители,
Спешившие на стоны,
Псов голодных
Видели в лесу.
Я поверю
Снам и ворожеям.
Молодость,
У скорбного села
Почему осталась в окруженье
И ко мне
Пробиться не смогла?!
Вспомню - плачу.
Не могу.
Нет власти:
Слышу,
Вижу,
Как идут бои.
На бегу
Редеющие части -
Годы отходящие мои.
ОГНЕВАЯ СТРАНА
Забери меня, память,
Домой пусти,
К тем дымам,
Что гуляли в овсе.
Огневая страна моей юности,
Ты во мне -
Навсегда, насовсем.
Обними меня
Давними стужами,
Чтоб не смог я
Уйти никуда!
Ослеплённый тобой
И контуженный,
Не в свои
Завернул я года.
Ни огня.
Ни окопа.
Ни выстрела.
Раскалённый
Подай карабин!
И дождями
Бинты мои выстирай,
Забери ты меня,
Не губи.
Что ж ты, Родина,
Что же ты,
Что же ты?..
Никогда я не бил наугад.
40
Я по крику,
По хрипу,
По шёпоту
Различу
Своего
И врага.
ПО РАЗЛОМАМ ВОЕННОЙ ЗЕМЛИ
Юз Алешковский устроил бунт в ар-
мии в 1949 году, за что был осуждён на
четыре года, а впоследствии эмигриро-
вал. Михаил Сопин сделал примерно то
же самое через два года, был признан
шизо фреником, и это клеймо осталось на
всю жизнь. Случилось это так.
После войны Мишка, имеющий к
тому времени пятиклассное образо-
вание, жил с бабушкой на Курщине,
работал в колхозе. Потом вернулся в
Харьков, кончил ремесленное учили-
ще.
Вместе с матерью трудился токарем
на заводе, где когда-то служил испыта-
телем танков его отец. Но надолго там
не задержался - ушел бродяжничать
вместе с подростками, сбежавшими из
колонии Макаренко. Ребята «прокати-
лись» до Владивостока и обратно. В 1949
году Михаил был арестован за хранение
оружия. Отбывал на строительстве кот-
лована Цимлянской ГЭС. Через полтора года освободили по амнистии.
И почти сразу - армия. Михаил был зачислен в танковый десантный ба-
тальон - по тем временам войска элитные. Он был водителем-механиком.
О послевоенной Красной Армии обычно отзываются хорошо: дедов-
щины ещё нет. Однако вспомним фильм «Анкор, ещё анкор», который не
могут простить режиссеру Петру Тодоровскому генералы. Были, были и в
той армии свои проблемы...
Одна из них - расслоение: молодых офицеров, «не нюхавших пороха», и
призывников, побывавших в полосе боевых действий. Опалённые войной
не признавали унижения, неуважения к личности, мелочных придирок.
Они легко вступали в конфликты, реагировали нервно, могли стать не-
предсказуемыми в поведении. Например, заходит лейтенант в казарму
перед сном, требует выстроиться по форме, а солдату надоело обуваться-