Спелый дождь
Шрифт:
Но главное, что спасало Мишу от обычной судьбы освобождённого по-
сле столь длительного срока заключения - стихи. Еще в Перми я поняла,
что у него бывает только два состояния. Первое - Миша трудоустроен, по-
лучает какие-то деньги, но я их практически не вижу, потому что они всё
равно пропиваются. И второе - Миша в очередной раз уволился с работы,
устроился на диване в маленькой комнате, курит и пишет. Трезвый, варит
борщ и поёт под гитару, прекрасный отец. Естественно, что я постепенно
приходила к выводу: пусть лучше пишет. Но тут возникали мои родствен-
ники:
– Как ты можешь терпеть тунеядца? При двух детях - и не работает!
– Он работает, - отвечала я.
– Даже больше, чем я. Пишет стихи.
– Да разве это работа? Он ничего за них не получает!
– Он в этом не виноват. Откуда вы взяли, что у нас человек получает
по труду?
Отношения с родственниками шли на разрыв...
По-своему «мудро» рассуждала подруга:
– К мужу надо относиться как к столу. Вот он стоит посреди комнаты...
50
если не очень мешает, ну и пусть стоит. Тебе от него ничего не надо, но
авось пригодится. Выбросить всегда успеешь.
Я же знала, что без меня, без детей, к которым Миша очень привязан,
он погибнет, сопьётся и я первая этого себе не прощу.
Конечно же, Миша мучился унижением - тем, что нет настоящего зара-
ботка, не может содержать семью. Тем важнее был для него первый при-
личный гонорар за книгу. Он внутренне распрямился. А это сказалось на
всём.
* * *
Над белой бездной бытия -
Глаза, глаза...
Живых и бывших.
Читаю ли,
Молюсь ли я:
Прости, земля,
Меня убивших.
Кипит снегами полынья,
Бьёт по лицу, по синей коже -
Стоит над тундрой
Тень моя,
На сорок лет
Меня моложе.
* * *
Услышь своих, Россия, не отпетых,
Кто не дополз, упал, не додышал.
У демагога - чистая анкета.
Моя - в грязи истории душа.
За всех послушай исповедь мою.
Чуть гарью потянуло -
Мы в строю:
В лесах, в забоях,
Всем напастям вровень
Твои, земля, изгойные, встают,
Чтоб биться до последней капли крови.
Гонимо ль, стыло, голодно ли, минно -
Там мы, уродцы, голытьба, шпана.
К отвергнутым
Закон не шёл с повинной.
То бьёт нас ужас тыла, то война.
Кто чист - в легенды.
Мы - в глухие были.
Все стройки коммунизма -
Наш дебют.
Нацисты не дожгли и не добили -
Простой расчёт:
Свои своих добьют.
Пустое -
Запоздало разбираться,
Умершее, безмолвное будить.
51
Нас не было,
Обугленного братства.
Нас не было.
Победный свет, гряди!
Ликуй, народ:
«Чужой земли ни пяди!»
А мы под марши
Завершим свой круг.
Пусть никогда
Не вспоминают дяди,
Как нам ломали
Наказанья ради
Со смаком
О колено
Кисти рук.
Будь проклят
Век, родители и мы,
Наручники, безумие тюрьмы:
Садистские дознания в подвале,
Где не было мучениям конца,
Где к милости напрасной не взывали,
Под сапогами лопаясь, сердца.
В глуши лесной или на Зуб-горе
В барачные оконца лагерей
Бьёт ханавей*. Хоронит ханавей
Твоих, земля,
Увечных сыновей.
ТРАССА
Бейте, ходики жизни напрасной,
Воскрешайте мой голос и взгляд,
Чтоб в багровом закате
Над Трассой
Мог я вспомнить,
Как гуси летят...
Небо в сине-свинцовой полуде.
Отплясал артбуран, отплясал.
И летят через майский полудень
С поля боя
Надежд голоса:
«Брат-цы, брат-цы...»
Рукав опустелый
Мнёт солдат -
Нет другой, про запас?
«Пей, славяне, за правое дело,
Пей, душ-ша мир-ровая, за нас!»
Мировой океан одиночек
Пил-бурлил у черты роковой.
И слезу утирал пулемётчик
* Состояние обреченности (из лексикона заключённых северных лагерей).
52
Госпитальным пустым рукавом.
Смех. Объятия. Слёзы.
Всё было...
Босячьё, что с пути сорвалось,
На распутьях глубинного тыла
Принимала земля, как отброс.
Возвращались солдаты степенно
В оглушающую тишину.
Безотцовщины
Серою пеной
За волной поднимало волну.
Стоп! Замерзни, волна,
До предела
Дай осмыслить:
Сиротство и тиф,
Кто нас в детстве
Преступными делал,
В мясорубку одних запустив?
Перед кем или в чём мы повинны?
Изначально понять помоги:
Кто бросал нас
Под траки, под мины,
Самосудчикам под сапоги?
Извращённое бойнею детство,
Ты не знало, что близок твой час,
Будешь в зеркало мира глядеться,
Катастрофой страны отразясь.
Помню наш пацанячий шалман,
И его -
Пусть меня не осудят:
С виду Пришвин,
Но дьявол по сути.
И слова -
Ядовитый туман:
«Навались, безотцовщина, ешь!