Спелый дождь
Шрифт:
Судьбам преходящим
У живых
Не может быть тоски.
Мы пройдем -
И никуда не деться,
Как травой обочинной пыльца.
От того,
Что называют детством,
Сохраним
Бессмертные сердца.
Ранний свет,
Глубинный свет печали -
Молчаливый
Призрак наших лиц.
Мы еще своё не откричали.
Мы еще своих не дозвались.
* * *
И мысль горит, и жизнь течёт,
И есть у памяти свой счёт...
Страшась отцовского клейма,
Пойдут сыны без биографий.
От сына отречётся мать,
Ибо отрекшийся потрафил:
Рассек связующую нить.
45
Ни общей доли нет, ни боли.
Кого отрекшимся винить
За четвертованную долю?
Так народится гриб-гибрид,
Зачатый страхом и пороком,
И Мост Истории сгорит,
Края обуглив двум дорогам.
* * *
Цепь - свобода.
Бред - авторитет.
Яд - надежда, хлеб грядущих лет.
И орёт
Под плотным кумачом
Проповедник,
Бывший палачом.
* * *
Я был
Не по своей вине
Живой мишенью
Мёртвых пашен:
Четыре года - на войне.
Полвека -
Без вести пропавшим.
* * *
Океан выгибает дугой!
Всё летит
Во взбесившемся гуде.
Ураган!
Ему нет берегов,
А вошёл -
Ураганом не будет.
Может быть,
Ты мне этим и мил,
Что другим никогда не бываешь:
Развернулся,
Пошел напрямик,
Разбивая
И сам разбиваясь.
Вот и я
Так по свету кружил,
Как в просторы
Рванувшийся ветер!
Задыхаясь,
Входя в виражи,
Расшибался о дамбы столетья.
46
Но любил свою жизнь,
Что была!
Пронесла меня
Вольным и битым,
Добела закусив удила,
По надеждам,
Годам и обидам.
* * *
Как жили мы,
Военных лет шпана,
Колёсная, подвальная, земная -
Пинки
Душа и кости пацана
Неизгладимо чувствуют и знают.
Пятнадцать лет -
Неволи окоём.
Но не ослеп
От суеты и рвенья.
Открылась тайна
В облике твоём,
Явилась жизнь -
Возможность откровенья.
47
ПАМЯТИ МОЕЙ ЛИЦО БЕСКРОВНОЕ
Когда мы вместе задумали эту
книгу, Михаил признался, что ещё
при подготовке «Предвестного све-
та» выработал творческое направ-
ление, которому старался следо-
вать. Оно состоит из трёх частей:
обретение голоса, исповедь, про-
поведь. У этой триады есть общее
– историко-культурный камертон.
«Предвестный свет» можно отне-
сти к обретению голоса. Три шага
цикла «Памяти моей лицо бескров-
ное» - более всего исповедь.
ШАГ ПЕРВЫЙ
«...Мы получали «высшее пенитенциарное» образование: буквы алфа-
вита узнавали из переклички тюремных надзирателей. «На сэ есть, на рэ
есть? Кто на хвэ?» - так выкликали счастливцев, которым носили переда-
чи родственники. Грамотой овладевали в «индиях», до дыр зачитывая об-
виниловки, прежде чем пустить их на курево. («Индия» - камера, в которой
сидели те, кому никогда ничего не приносили). Арифметика - отсиженные
и остающиеся по приговорам годы...»
(«Речь о реке»)
В Перми несколько стихотворений Миши на патриотическую тематику
было напечатано в газетах. Одно из них даже получило третий приз в
юбилейном конкурсе молодежной газеты. Журналистка Таня Черепанова
сказала:
– То, что у него сейчас публикуется, имени не сделает. Но у Михаила
необычно богатая биография. И вот если он сумеет показать её во всей
полноте...
Чтобы это пожелание начало воплощаться в жизнь, потребовалось не
менее десяти лет. Пришлось набираться литературного опыта, а главное,
занять позицию.
Эта позиция в свернутом виде определилась уже в лагерный период:
«Я люблю Россию, но я с ней и спорю». Однако в целом протестность в
творчестве для этого периода не характерна. «Лагерные тетради» по духу
и по стилю более всего близки к раннему Блоку: поэт вслушивается в тре-
вожную музыку бытия, не конкретизируя. Рассуждать детально он тогда
был не готов и не хотел. Вспомним: ведь Сопин был осужден по уголовной
статье, и нельзя сказать, чтобы совсем уж невинно. Мы не раз говорили
на эту тему, Михаил честно рассуждал:
– Нас нужно было призывать к порядку - натренированное на бойне
поколение огольцов самого удалого возраста, которым ничего не страш-
но. Те, кто старше - шли в бой под присягой. Маленьким ещё предстояло
войти в жизнь под контролем взрослых. А у нас за спиной - ничего, кроме
собственных понятий о чести и морали. С нами что-то надо было делать,
и власть пошла по наипростейшему пути: придавить, выловить, уничто-
жить, приковать к лесоповалу...
48
«Акценты смещались: вражеской становилась многомиллионная армия