Спелый дождь
Шрифт:
Мир мой осенний,
Надежды моей воскресенье,
Не обдели меня
Поздней твоей теплотой.
22
ПРЕДВЕСТНЫЙ СВЕТ
«Предвестный свет». Казалось бы, что
особенного в этом сочетании? А между
тем, из-за этого названия сборника в
1985 году редактор Северо-Западного
книжного
Елена Шамильевна Галимова попала в
больницу.
Появление Михаила Николаевича ли-
тературная Вологда восприняла благо-
желательно, что пермяков удивило. Еще
когда мы готовились к переезду, друзья
качали головами:
– Пробиться трудно везде. Но если в
других городах могут появиться хоть
какие-то возможности, то Вологда - нуле-
вой номер. Там писатели стоят плотной
стенкой и «чужих» не пропускают.
Чужих! Но Миша появился по реко-
мендации непререкаемого в этих краях
авторитета. (Там услышал обиходное в этих местах название Союза писа-
телей - «Союзпис». «Союз... как?» - переспросил).
Его начали печатать местные газеты: «Вологодский комсомолец», «Крас-
ный Север». В 1985 году готовилось празднование 40-летия со Дня Побе-
ды. Особо патриотично настроенной публики среди пишущей братии не
было, и странным образом на эту роль неплохо смотрелся Михаил. Тема
Родины у него звучала очень искренне. В нём пробудился маленький сол-
дат сорок первого года, уста которого были зашиты не одно десятилетие,
и вот теперь он с каждым стихотворением всё ярче обретал собственный
голос!
...Тема войны глазами детей в то время в советском искусстве была уже
достаточно развита. Наиболее ярко это проявилось в кинематографии,
вершинами можно считать фильмы Андрея Тарковского «Иваново дет-
ство» и Элема Климова «Иди и смотри». Не будем сравнивать начинающе-
го поэта со знаменитыми режиссёрами по выразительности и мастерству,
но интересно, что он начинает там, где они завершили. Ни у Тарковского,
ни у Климова не звучит то, о чем Сопин говорит в стихотворении «Ветера-
ны»: «Опасны не раны, а сердца поразившая ложь!»
Конечно, всё это ещё достаточно декларативно, скорее заявка. Но прой-
дёт совсем немного времени, и тема станет едва ли не главной.
Перестройкой в обществе ещё и не пахнет, а в стихотворении «Октябрь.
Воскресный день...» («Предвестный свет», 1985 г.) читаем:
То в пламень чувств,
То в стылый веря разум,
Юродствуя,
Сметая алтари,
Стремясь со злом -
В себе!
–
Покончить разом,
23
Мы столько бед
Успели натворить.
Там же, «Боль безъязыкой не была...»:
...Я сам творил тот суд посильно,
Чтоб смертный приговор отцу
Не подписать рукою сына.
Официальное общество еще полно самодовольства. Даже мыслящая
интеллигенция, собирающаяся на кухнях, видит в своем противостоянии
официозу нечто героическое. А Сопин уже без иллюзий:
«... Гляну в зеркало. Вздрогну. И сам от себя отшатнусь».
(Хочется высказать замечание относительно его манеры «рваной стро-
ки». Многих она приводила в недоумение, мне самой частенько хотелось
«ужать». К тому есть и чисто практические соображения: рваная строка
занимает слишком много места на странице, а за всё надо платить. Но
Миша категорически не соглашался. Он очень большое значение прида-
вал каждому акцентному слову, даже местоимению, вынося их в столбик.
Получалось как бы биение пульса).
...Кожинов переслал свою рекомендацию, адресованную Пермскому
книжному издательству, в Архангельск. Сделал несколько поправок (убрал
выпады против известных мастеров), а в остальном сгодилось. Вторую
рекомендацию дал секретарь Вологодского отделения Союза писателей
В. А. Оботуров.
Назначили редактора - Елену Шамильевну Галимову. Это можно было
считать счастьем: попасть к специалисту, который так тонко чувствует
русское слово! Её профессия была наследственной - отец прославился как
исследователь-собиратель поморского фольклора.
Впоследствии она скажет Михаилу: «Ваша книжка была для меня ред-
костью и радостью. Не помню уже, сколько лет не работала с таким удо-
вольствием». Другой сотрудник издательства заметил: «Эту книжку можно
разорвать по листочкам и раскидать по разным рукописям, а потом со-
брать и безошибочно назвать автора».
Но работа потребовались большая. Сроки «под юбилей» дали сжатые -
два месяца, а рукопись была пухлой. Почти каждое стихотворение возвра-
щалось с почеркушками, восклицаниями-вопросами, плюсами-минусами,
замечаниями типа: «А м.б., (может быть) лучше так?» И неоднократно!
Долго бились над стихотворением «Ударю в ладони и вздрогну!». Елена
Шамильевна считала его для рукописи принципиально важным, а автор
никак не мог довести до кондиции.
Оттрубив смену по слесарной профессии, Миша залегал на диван в
дальней комнате нашей, уже вологодской, «хрущёвки» закрывал дверь и