Спин
Шрифт:
Наткнувшись на маленькую пластиковую коробочку и едва не рухнув, понял, что это пейджер Ины. Я опустил чемоданы, подобрал пейджер, сунул в карман. Вздохнул глубоко, снова поднял чемоданы, которые за эти секунды таинственным образом потяжелели. Попытался внушить себе: Да, сможешь, — но эти слова как-то не воспринимались, казались неубедительными и вызвали в черепе моем, как будто разросшемся до размеров купола кафедрального собора, оглушительное эхо.
Теперь шум донесся от задней двери, запертой на наружный висячий замок. Гремел замок, лязгал засов.
Может быть, они орудовали ломиком или монтировкой. Конечно же, замок долго не продержится.
Я поковылял к третьей двери, к двери Эна, к боковой… Отпер и открыл ее, надеясь, что за ней никто не подкарауливает. Никого. Оба этих — если их двое — у задней двери. Они что-то бормотали, но голоса их терялись на фоне лягушечьей какофонии и шума ветра.
Уверенности, что я смогу спрятаться на рисовом поле, я не ощущал. Хуже того, не ощущал я уверенности и в том, что не рухну через шаг-другой.
Но тут раздался треск и грохот отскочившего замка. Стартовый выстрел, подумал я. Вперед! Давай, давай! И я, подхватив чемоданы, шатнулся в сторону поля, босиком в звездную ночь.
Гостеприимство
Молли Сиграм встретила меня в это утро вопросом:
— Видели? — Она ткнула пальцем в журнал на своем столе. Выражение лица ее при этом стало кислым, ничего доброго не предвещавшим. Журнал — лощеный ежемесячник из задающих тон, на обложке физиономия Джейсона. И подпись под фото:
Некоторые частные аспекты
ЗА ОБЩЕСТВЕННЫМ ФАСАДОМ ПРОЕКТА «ПЕРИГЕЛИОН»
— Ничего хорошего, как я понимаю?
Она пожала плечами:
— Лестным не назовешь. Возьмите, прочитайте.
Можем обсудить в ресторане. — В этот вечер я пригласил ее в ресторан. — Да, и еще: миссис Такмэн в третьем стойле.
Я не раз просил ее не употреблять такого рода выражений, однако не стал заострять на этом внимания, а журнал сунул в свою почту. В этот дождливый апрельский день, кроме миссис Такмэн, на утренний прием никто не записывался.
Миссис Такмэн — жена одного из инженеров фирмы. В течение последнего месяца я принимал ее трижды, она жаловалась на нервозность и утомляемость. Причины этих явлений нетрудно угадать.
С закрытия Марса прошло два года, «Перигелион» трясли слухи о предстоящих увольнениях. Финансовое благополучие ее мужа оказалось под угрозой, собственные попытки найти работу не увенчались успехом. Она поглощала ксанакс в угрожающих количествах и хотела выписать еще больше, причем немедленно.
— Может быть, обдумаем, чем его заменить, — предложил я.
— Антидепрессантов я не хочу, если вы это имеете в виду. — Миловидное лицо миниатюрной пациентки нахмурилось и потеряло привлекательность. Взгляд ее беспокойно метнулся по кабинету и на время задержался на окне, по стеклу которого стекали капли дождя. Окно выходило на южный газон. — Нет, я серьезно. Я полгода сидела на паралофте и не вылезала из туалета.
— Когда?
— До вашего прибытия. Доктор Кениг выписывал. Конечно, тогда все обстояло иначе. Карла я почти не видела, так он был занят. Одинокие ночи, конечно, но зато работа выглядела надежной, гарантированной. Где теперь те времена… Это же отражено в моей… как она там… карточке, что ли?
Ее карточка — точнее, пухлая тетрадка — лежала передо мной на столе. Каракули доктора Кенига сразу не разберешь. К счастью, он выделял основное красным: аллергические реакции, хронические состояния. Записи его в истории миссис Такмэн отличались сжатостью, лаконичностью. Да, паралофт… Да, курс прерван по инициативе пациентки, которая жалуется на «нервность, страх перед будущим». Хотел бы я знать, кто не испытывает страха перед будущим…
— А теперь нельзя рассчитывать даже на работу Карла. У меня этой ночью ужасно, ужасно билось сердце, учащенно, необычно, неестественно. Я подумала, что это, наверное… Ну, вы знаете…
— Что?
— Ну, вы знаете… это… СПАССА.
СПАССА — синдром прогрессирующей атипичной сердечно-сосудистой атрофии — дал о себе знать в последние месяцы. Он убил тысячи людей в Египте и Судане. Сообщалось о случаях заболевания в Греции и Испании, на юге США. Вялотекущее инфекционное заболевание, реальная угроза населению тропических стран третьего мира, однако излечимое современными средствами. Миссис Такмэн СПАССА не угрожал, и я ее заверил в этом.
— Но говорят, что они его сбросили на нас.
— Кто кого на нас сбросил, миссис Такмэн?
— Эту болезнь. Гипотетики. Они сбросили ее на нас.
— Видите ли, все, что я об этой болезни читал, предполагает, что она подарена людям копытными. В Северной Африке эпидемия погубила несметное поголовье крупного рогатого скота.
— Как же, скот… Так они вам и скажут. Они ведь не объявят об этом в вечерних новостях.
Я применил иную тактику:
— СПАССА — острое заболевание, миссис Такмэн. Если бы вы заразились этой болезнью, вы бы уже лежали в больнице. А у вас совершенно нормальный пульс и прекрасная кардиограмма.
Однако попробуй убедить того, кто решительно настроен оставаться при своем мнении. Я выписал ей другой транквилизатор, по сути, тот же самый ксанакс, только с видоизмененной побочной молекулярной цепочкой. Если не лекарство, то новое эффектное наименование ее вылечит, понадеялся я. Миссис Такмэн оставила мой кабинет, несколько смягчившись, сжимая в руке рецепт, как священный свиток.
Я казался себе мелким жуликом.
Но состояние миссис Такмэн меня не удивляло. Всех мучили страхи. То, что недавно выглядело многообещающим шагом в будущее, терраформинг и колонизация Марса, окончилось пшиком. Будущего нам не осталось, остался лишь «Спин». Экономика земного шара заколебалась, потребители и целые государства копили долги, которые не рассчитывали возвращать; кредиторы гребли под себя, копили деньги и повышали процентные ставки. Рука об руку шагали по планете обостренная религиозность и преступность. В странах третьего мира крушение финансовой системы, голод и разруха возродили захиревшие воинствующие марксистские и исламистские группировки.