Список Мадонны
Шрифт:
Коллин была в восторге. Взяв Мартина за руку, она потянула его через узкие ворота на площадку, поросшую травой, мимо киосков с пищей и элем, туда, где у ограды скакового круга скопились зонтики. Под каждым стоял человек с сумкой на шее и огрызком карандаша в руке. К ручке зонтика была привязана деревянная дощечка.
— Там нужно делать ставки, — сказала Коллин. — Но не сейчас. Я голодна. Смотри, вон там продаются кремовые яблоки. Давай купим по одному и лимонаду. Надеюсь, что он в этом году холодный.
Он отдал ей деньги и, когда она ушла, стал бродить вокруг стола, установленного на двух бочках. На столе лежали листы бумаги.
— Это будет стоить вам пенни, — сказал кто-то за его спиной.
— Я не понимаю, — сконфуженно сказал Мартин.
— А как вы собираетесь делать ставки, если не знаете, кто участвует в забеге. — Толстяк маленького роста протянул ему один из листов. — Всего за пенни, парень. Всего лишь за пенни.
Мартин взял лист и протянул толстяку пенни. Он изучал его, когда подошла Коллин. В одной руке она держала два глазированных яблока, а в другой две бутылки из мутного зеленого стекла.
— Вот. Ешь быстро, но аккуратно. Не пролей на себя. Когда первый забег? — спросила она, уже жуя.
Внезапно Мартину на глаза попалось одно имя, и он едва поверил своим глазам.
— Взгляни, Коллин. Дядя Антуан. Здесь жеребец по имени Дядя Антуан, и он — в третьем заезде.
— Пойдем его посмотрим. Они разрешат, не думай. Если он хорошо выглядит, то мы поставим на него шиллинг. — Коллин тут же почувствовала себя виноватой. Проиграть шиллинг было бы слишком много. — Первый забег начинается через десять минут. Подождем и посмотрим? Мы могли бы сесть на большой трибуне, если хочешь.
Мартин обрадовался ответу Коллин. По какой-то причине деньги просто жгли ему карман. Дядя Антуан! Ну и совпадение! Он должен был посмотреть на него.
— Да, Мартин. Пошли посмотрим Дядю Антуана. Мне тоже любопытно.
Подойдя к конюшне, им пришлось подождать, пока участников первого забега заводили в паддок. Мартин мало что знал о скачках, и он был удивлен тем, что увидел такое количество разнообразных лошадей. Некоторые из них были, безусловно, хороших кровей, другие выглядели чуть ли не тягловыми. Из них нетрудно было выделить фаворитов.
Они нашли Дядю Антуана в дальнем конце конюшни, за стойлом, где за великолепным серым жеребцом ухаживали два конюха. Контраст между двумя животными был разительным. Дядя Антуан был низкорослым гнедым жеребчиком трудноопределимой породы с большой, лишенной элегантности головой. Ребра у него выступали наружу, а его вытянутое тело, казалось, было посажено сверху на ноги, выглядевшие слишком короткими и уродливыми. У Мартина замерло сердце.
— Он прекрасен, Мартин! — закричала Коллин. — Он настолько уродлив, что он — прекрасен. Нам нужно на него поставить.
Мартин не улавливал ее логики, не говоря уже о том, чтобы согласиться с ней. Грустные глаза Дяди Антуана смотрели на него. Он только протянул руку, чтобы погладить его склоненную голову, как почувствовал толчок в плечо. Небольшого роста человек с вилами и поильным ведром толкнул его со стороны соседнего стойла.
— Извините меня, сэр. Я не нарочно.
Ему послышалось, что он узнал голос по интонации. Да и движения были знакомы. Мартин вгляделся более тщательно, несмотря на потемки. Лысеющая голова, водянистые глаза.
— Хьюитт. Ведь это ты?
Небольшого роста человек пристально посмотрел на Мартина. По глазам было видно, что он узнал его.
— Господин Мартин. Господи Боже мой! Вас уже выпустили?
Он протянул руку.
Старое ощущение стыда, желание объясниться появились в нем вновь, но Мартин поборол их. Он взял протянутую руку и с теплым чувством пожал ее.
— Рад видеть тебя, Хьюитт. Но что ты здесь делаешь? Я думал, что ты…
— Вернулся на судно. Ничего подобного. Ниблетт и Вуд позаботились об этом. Теперь со мной все кончено. — Он посмотрел на пол, прежде чем продолжил: — Там в Портсмуте у меня больная жена. Мне нужны деньги, чтобы попасть на корабль, идущий домой. Я работаю, когда могу. С лошадьми. — Он пожал плечами. — Сейчас это непросто.
Хьюитт проявил милосердие и избавил Мартина от дальнейших мук совести. К нему, казалось, вернулся юмор, и он поинтересовался о Шарле Хуоте и еще нескольких патриотах. Он рассказал, что слышал о том, что «Буффало» затонул в Тасманском море, и мрачно проворчал, что хорошо было бы, будь при этом на борту Ниблетт и Вуд. Хотя, пользуясь его же любимым выражением, это было бы «чертовски слишком хорошо», чтобы так случилось. Мартину хотелось представить ему Коллин, но он стеснялся. Она выручила его и представилась сама, протянув руку Хьюитту, который с удивленным видом пожал ее.
— Рад с вами познакомиться, мисси. — Он, должно быть, заметил, как она смотрела на серую лошадь, поэтому без остановки продолжил: — Вам понравился серый, а? Он красавец! Его хозяин мистер Томпсон. По его словам, он самый лучший в стране на дистанциях больше мили. Десять забегов он прошел без поражений. Нет никакого интереса ставить на него в следующем забеге. Он фаворит.
Мартин заметил, как Коллин кивнула, и решил не забыть спросить ее, почему не было никакого интереса ставить на фаворита. Его взгляд тем временем не отрывался от Дяди Антуана, стоявшего с грустным видом. Клок сена прилип с одной стороны рта лошади.
— Я интересуюсь вот этим конем, Хьюитт. Его зовут так же, как моего дорогого друга, и я, думаю, поставлю на него просто в память об этом человеке. Но если судить по тому, как он выглядит, то я просто выброшу деньги на ветер.
Хьюитт посмотрел опытным взглядом на Дядю Антуана и сплюнул на землю.
— Знаешь ли, Мартин. Люди здесь думают, что они понимают в лошадях, но многие из них не отличают сена от соломы. Этот гнедой может быть лучше, чем кажется. Посмотри на его голову. Она только кажется большой, поскольку он худой. Он выглядит растянутым, не в лучшей форме. Ноги слишком короткие. — Он показал на контуры ребер Дяди Антуана. — Он слишком поджарый. Но это не значит, что он не может бежать.