Сплоченность
Шрифт:
Злобич не переставал беспокоиться о судьбе несчастных мальчиков, ехавших на лошадях… Если не принять мер, этим ребятишкам осталось жить столько времени, сколько нужно, чтобы пробежать трусцой каких-нибудь двести шагов. На большаке противотанковый ров, сверху застланный жердями, ветками и замаскированный землей под цвет дороги; кони провалятся в него и взлетят на воздух вместе со своими ездовыми. Надо во что бы то ни стало спасти этих мальчиков. Жаль и того, что ров, предназначенный для танка, не выполнит своей роли. Надо что-то предпринять. А может, полоснуть огнем над головами лошадей, когда они подойдут ко рву? Лошади тогда рванутся в сторону с дороги,
Злобич позвал Турабелидзе.
— Сбегай к Калине. Передай — всадников не допускать до рва. Дать огонь над конями, согнать их с дороги, ров — танку. Беги! — и взглянул на комиссара: — Ну, Иван Пудович, благослови, сейчас начнем.
Злобич подождал еще некоторое время, посмотрел на перевал дороги — мальчики приближались ко рву, перевел взгляд на мост — по нему медленно проходили автомашины.
— Давай! — кивнул он Новикову и вытянул руку над головой. — Ну?!
Щелкнули ракетницы. Две зеленые ленты устремились в небо.
Некоторое время царила тишина. Ни одного выстрела. Казалось, все — и партизаны, и гитлеровцы, — не отрываясь, смотрят на зеленые ракеты и, увлеченные их красотой, забыли, что надо начинать бой. Но это был короткий миг.
Еще дымились отброшенные на край окопа ракетные гильзы, а Злобича уже обдала волна вспыхнувшего боя. Левая и правая стороны дороги ожили, загрохотали. Вниз полетели гранаты, пулеметно-автоматная и винтовочная стрельба заполнила все вокруг. Казалось, обочины дороги, молчаливые и угрюмые до этого, двинулись навстречу друг другу, чтобы задушить колонну гитлеровцев.
Злобич окинул взглядом седловину дороги и отчетливо увидел результаты неожиданного удара. В его темных глазах блеснула искорка радости, когда он заметил, как за мостом загорелось несколько автомашин.
— Смотри, Иван Пудович, что там вытворяет Янка Вырвич, — восторженно воскликнул Злобич, показав рукой на хвост вражеской колонны. — Ну и ловкий хлопец! Вчера он захватил у фашистов целую машину горючего, а сегодня этим горючим поливает их головы…
— И хорошо поливает! — усмехнувшись, подхватил Новиков. — Говорят, он все бутылки в Родниках собрал.
— Сто пятьдесят штук зарядил бензином. — Злобич перевел взгляд на голову колонны и вдруг снова воскликнул: — Смотри, Иван Пудович!
Было видно, как лошади, которые сначала сгрудились в табун, теперь стремительно рванулись с дороги. Проскочив кювет, они вихрем взлетели на обочину большака и пустились к речке. Их седоки в один миг очутились на земле: кто упал, а кто сам соскочил. Не интересуясь своими лошадьми, они торопливо разбежались кто куда.
Теперь Злобич сосредоточил все свое внимание на противотанковом рве. Он с горечью видел, что его расчеты начинают рушиться. Когда лошади рванулись с большака, с левой стороны дороги поднялись несколько партизан и метнули связки гранат. Танк остался невредим, ею партизаны обнаружили себя. Перед самым рвом танк сделал разворот, на третьей скорости перелетел кювет и со страшным ревом, будто разъяренное чудовище, вскарабкался по откосу на придорожный холм, оказавшись в расположении партизанской обороны. Правда, ров сыграл свою роль: в него полетел броневик, но это не особенно обрадовало Злобича. Он подумал, что лучше был бы цел броневик, только бы не было танка над партизанскими траншеями. Этот танк заслонил перед комбригом первые успехи боя. Стальное чудовище развернулось и, поливая все вокруг пулеметным огнем, двигалось над дорогой, разрушало под собой окопы и траншеи. Было
— Борис, я ушел! — кивнул Новиков головой в сторону трех сосен и, не ожидая ответа, побежал. — Малявка, гранаты!
— Перебрось туда пушку! — крикнул вслед ему Злобич и тревожно посмотрел на мост, думая, что, может, и там обстановка осложнилась.
Но, к своему удивлению, он увидел, что на большаке, по ту сторону моста, бой подходит к концу. Броневик, шедший в хвосте колонны, с развороченным передком беспомощно уткнулся в дорогу. Пламя охватило две легковые и три грузовые автомашины. Бели бы не суета людей и не взрывы боеприпасов, можно было бы подумать, что это горят копны сена, которые чудом очутились на дороге.
Из-за моста долетело громкое «ура». Это партизаны после первого сокрушительного удара высыпали на дорогу и в рукопашной схватке добивали уцелевших от гранатного боя вражеских солдат.
Кипел бой и по эту сторону ручья. Недалеко от моста пылала последняя грузовая автомашина. Прячась от партизанских пуль, солдаты бросались в кюветы, в придорожные ямы, ползли на крутые пригорки, готовы были забраться в любую щель, но всюду их встречала неумолимая смерть. По краям дороги время от времени раздавались взрывы — рвались мины в кюветах и ямах. Поняв хитрость партизан, солдаты не знали, куда деваться, и в панике метались по дороге. А сверху, с пригорков, не переставал сыпаться свинцовый град.
— Попались!
По лицу Злобича скользнула усмешка. Но он насторожился, когда перевел взгляд на левую сторону дороги. Там обстановка еще более ухудшилась. Следом за первым танком на обочине появился и второй, а за ним — около десятка солдат. Один танк шел над дорогой по пригорку, второй — вдоль леса. Противник хотел охватить окопы и траншеи с двух сторон. Стреляя, оба танка шли почти параллельно, защищая друг друга пулеметным огнем. За танками, прикрываясь их броневыми телами, спешили солдаты-автоматчики. Их свинцовые очереди прошивали все придорожье, сковывали партизан, пытавшихся приблизиться к танкам и забросать их гранатами.
Злобич видел, как бойцы отряда Калины один за другим выскакивали из окопов и бежали к лесу. И это те люди, которые двое суток стояли насмерть в бою на этом же большаке. Обида жгла сердце. «Ах, черти! — хотелось крикнуть им. — И не такое ведь переносили, а тут на тебе — растерялись».
Он бросился наперерез отступающим. И достаточно было его появления, чтобы люди повернули обратно в окопы.
— Давай, давай скорей! — услышал он голос Новикова.
Злобич оглянулся. Четверо партизан катили перед собой сорокапятимиллиметровую пушку. Обливаясь потом, им помогал Новиков.
— Стой!.. К бою!..
Пушка в упор начала бить по танку, шедшему вдоль леса. Один снаряд разбил башню, второй — гусеницу. Пламя широким языком лизнуло темно-серые бока машины и побежало по всему корпусу. Танк горел, но артиллеристы, словно боясь, что это чудовище, как сказочный змей, может ожить, выпустили по нему еще несколько снарядов — трудно было сдержать свою ярость.
— Танк справа! — крикнул Злобич орудийному расчету.
Его никто не услышал, он устремился было к пушке, ко артиллеристы сами заметили опасность. Танк был совсем близко от них, он крошил под собой кустарник и, стреляя из пулемета, с грохотом несся к опушке леса. Партизаны мгновенно повернули пушку, но поняли, что стрелять поздно — танк был слишком близко.