Спой, маркитантка!
Шрифт:
– Есть, - переглянулся муж с женой.
– Худая баба... Не ходить бы тебе к ней. Домой отвезу лучше.
– Нельзя мне домой, - опустила Софья взгляд.
– Но я знаю, куда могу дойти. В дом лесничий добраться бы. Следит баба Нюра за домом тем, помогает моему Данилушке. Ничего худого не сделала она.
– Не знаю, - пожал плечами рыбак, а жена его вздохнула:
– Может и не делала она ничего худого, да люди слух ведь не просто так пускают... Говорят, до денег жадная... Платит ей, поди, Данило твой, вот и добрая. А что ближе к суженому будешь там — это ты
– Вы только обо мне не рассказывайте никому, - умоляюще попросила Софья, и хозяин дома улыбнулся:
– Не рассказали до сих пор, зачем же нам теперь говорить? Я так и помню, как вытащил тебя из реки, заметил прибежавший народ, богатые люди... Звали тебя, но чего гнались? Я ж не посмел крикнуть им с другого берега, что спас тебя. Видел по одежде твоей, что невеста. Подумал, не зря ж ты убегала... Нельзя, когда заставляют под венец идти. Но... Всё теперь будет хорошо. Утра дождёмся да отправимся к лесу, коль дорогу снег не завалит совсем.
– Да уж, - с тревогой взглянула жена его на окно, за которым снег падал крупными хлопьями.
Да только Софья ждать не хотела. Хоть и темнело уже, всё же решилась уйти именно сейчас. Не могла ждать, когда снег, действительно, дорогу скроет. Как бы ни хотели хозяева отговорить её или отправиться вместе, отказалась. Проводил её рыбак до входа в лес, а дальше Софья отказалась ступать вместе, беспокоясь о том, что ему будет не вернуться.
Нехотя стоял он и смотрел вслед ей, уходящей всё дальше и дальше с фонарём, что отдал. Долго видел он сей огонёк, пока темнота не скрыла где-то далеко. А Софья шла, освящая путь и застыла на месте точно так же, как и вышедшее навстречу её отражение... Сразу поняла, что видит сестру... Так слёзы на глаза и навернулись.
Недолго думая, бросились они в объятия друг дружки, и Анна, вдруг опомнившись, потушила фонарь сестры. Она оглянулась и скорее потянула её спрятаться за заснеженными кустами:
– Слуга по стопам идёт! Отец явно его за мной приставил. Я из дому бежала, - лепетала шёпотом Анна.
– Сидим тихо... Тихо...
– Да, - только и молвила еле слышно Софья, слыша приближающийся хруст чьих-то по снегу шагов...
Глава 46
– Кажется, стало тихо, - молвила Анна, когда хруст шагов в лесу будто удалился и пропал.
– Хорошо бы, - коченея от холода, молвила Софья.
Осторожно приподнявшись среди быстро спустившейся темноты, сёстры не смогли никого разглядеть... Снег прекратился... В лесу казалось тихо, а свет от находящегося уже не так далеко лесничего дома звал поскорее оказаться рядом.
Взявшись за руки, сёстры побежали к дому, а выглянувший из-за дерева слуга отцовского дома с насмешкой смотрел им вслед. Однако, вопреки судьбе, и Софья, и Анна теперь верили, что удастся справиться с препятствиями к счастью.
Оказались они наконец-то в тепле дома, среди доброго уюта, а у печи оглянулась баба Нюра, только что проверяющая что-то там, что уже пеклось
– Это ещё кто?!
– удивилась она видеть двух одинаковых девушек и вспомнила, что видела одну из них с Данилой.
– И кто же из Вас Софья?
– Я, баба Нюра, - поклонилась та, потирая руки от всё ещё одолевающего холода.
Баба Нюра тут же схватила девушек за руки и посадила на скамью у жара печки. Позаботилась скорее, чтобы получили они горячий чай в руки и отогрелись, а Софья тем временем рассказала обо всём, что случилось...
– А я, - добавила Анна, улыбаясь дорогой сестре.
– Я чувствовала, что ты жива. И как я благодарна другу Данилы, Сергею Ивановичу, что часто приезжал к нам в дом с разными вопросами, дабы разузнать что о тебе да происходящем. Отвлёк он не так давно маменьку с папенькой, а я тем временем из дома-то и убежала!
– засмеялась она.
– Так и думала наведаться сюда. Еле добралась! А слуга-то по стопам шёл. Надеюсь, не отыскал нас, воротился домой.
– Надеждами и живём, - села к столу баба Нюра, вновь наливая им троим чаю из самовара.
– Фух, жарко стало, - расслабленно выдохнула Софья, снимая верхнюю одежду и оказалась на удивление и сестре, и бабе Нюре в старой, почти разодранной крестьянской одежде.
– Это те рыбаки тебе дали?!
– удивилась баба Нюра.
– Да, жена рыбака. Иной у них не было, - улыбнулась смущённо Софья.
– Придёт время, отблагодарю их.
– Ничего не трепали обо мне?
– смотрела баба Нюра так, будто все переживания изнутри видела, и Софья не смогла их скрыть:
– Боятся Вас, баба Нюра... За деньги только, мол, помогаете.
– А сам-то тебя в лес отпустил, - засмеялась баба Нюра.
– Что сказать о таком?
– Не серчайте, - смотрела жалостливо Анна, так же сняв верхнюю одежду и освободив от шапки свои роскошные распущенные волосы точно такого же рыжего цвета, как у сестры.
Баба Нюра вновь взглянула на них обоих, немного полюбовавшись, и снова задумалась. Анна понимала и её переживания, и сестры, но баба Нюра, глубоко вздохнув, отпила глоток чая и сказала:
– Я не серчаю... Никогда не просила денег у Данилы. Помогал и он мне, благодарил, деньги заставлял брать. Лежат они, всегда могу вернуть... А дом этот, - она выдержала паузу, оглядев уют вокруг и улыбнулась, а в глазах сёстры видели добрую душу.
– Не зря помогала мать моя хранить его, и я вот теперь помогаю... Дом сей историю свою имеет. Только я и знаю. Матушки уж давненько нет в живых...
– Ой, расскажите?
– заинтересованно смотрела Анна, позабыв уже о своём чае.
– Рассказать?
– взглянула баба Нюра на Софью, и та закивала с улыбкой на лице.
– Расскажу вам, если, вон, из печи пирог достанете. Есть будем!
Софья сразу вскочила, схватив садник* у печи. Она с радостью доставала пирог, такой румяный,... ароматный... Глядя на такой, всем хотелось поскорее его отведать. Когда же пирог стоял на столе возле самовара, Анна вновь разлила чаю по кружкам и улыбнулась довольной бабе Нюре: