Спрятанная принцесса
Шрифт:
– Как будто там нечего бояться.
– Не больше, чем здесь или в вашей холодной грязной Бэллатэрре. Вообще в любом месте, где по воле Единого живет и умирает человек.
– Ложь! Вы сами говорите, что убийство – ваше ремесло.
– Да. – Рэй отпустил ее и шагнул назад.
– И после этого вы утверждаете, что я не должна бояться?
– Там нужно многого бояться. Везде, – тихо сказал он.
– Значит, вы тоже боитесь?
– Не боятся одни глупцы, но идти у страха на поводу – серьезная ошибка. Поэтому я научился в любых обстоятельствах сохранять
– И ваше оружие всегда под рукой. Мы не привыкли так жить в Бэллатэрре.
– Может, вы и нет, госпожа. Но кое-кто – да.
Мадлен собралась возразить и поняла, что ей нечего сказать. У ворот Бэллатэрры всегда стоял караульный орк, по ночам слышалась перекличка и топот меняющейся стражи. Даже оттуда был виден дым из поместья королевского сборщика налогов, когда восстали крестьяне. Господин Пунт ускакал с тяжеловооруженными всадниками, чтобы преградить восставшим дорогу к замку, а Ирэн двое суток непрерывно плакала и молилась. Даже в мирной Бэллатэрре.
Рэй, скрестив руки, наблюдал за ней. Словно ее беспощадный ангел спустился на землю, но, вместо того чтобы разогнать призраки, отрезал путь к отступлению.
– И все же из Милагро вас изгнали по закону? – с надеждой спросила она. – Вам нельзя там появляться?
– Меня ждет смерть, если я появлюсь там, а также в любых соседних землях, в большинстве провинций Арены. Я объявлен вне закона во всех прилежащих городах и деревнях, и даже в самой Монтэрре. Верховный жрец отлучил меня от храмов, язычники – тоже. Хотя это, видимо, единственный вопрос, по которому набожные шуты пришли к соглашению.
Несколько секунд Мадлен молчала, постигая смысл его слов. В приступе гнева она решила, что будет жить с ним вне брака, но только теперь ей стала ясна вся глубина ее падения.
– Когда они разберутся, какая религия является государственной в Эстэрре, – сказал Рэй, – я приду и на коленях попрошу отпущения грехов. Только не ждите от меня, что я сделаю это дважды.
– Вы имеете в виду попытку заявить свои права на де Милагро? – недоверчиво спросила Мадлен.
– Права для нас обоих.
– Избавьте меня от подобной доброты!
– Это сделало само провидение. Мой отец хотел объединить два наших рода. Принцесса Меринда отказала ему, но судьба опять преподнесла нам свой дар.
– Мерзкая злая судьба, – ответила Мадлен. – Насильно связавшая меня с человеком, отлученным от богов и дома.
– Это намного лучше, чем выйти за де Фрога, любимая. – Он улыбнулся ей, словно падший, затем нежно погладил по щеке. – Теперь я ваш меч и щит… а не ваш убийца.
В тишине глубоких тоннелей, в промежутке между невинностью и пороком, Мадлен почти забыла о шторме, бушевавшем наверху. Они шли при свете ламп по тайным проходам, куда-то сворачивали, затем поднялись по винтовой лестнице. Шум заметно усилился, превратившись в рев, когда они достигли площадки. Тусклый свет мерцающей магическим огоньком лампы отбрасывал тени на изнанку гобелен, и Рэй откинул его в сторону.
За ним бушевал шторм, струи дождя хлестали замок, ветер мчался сквозь открытые галереи, свистел за ставнями окон. Тяжелые сводчатые двери его спальни зловеще скрипели, вода просочилась через порог.
– Ужас, – пробормотал Рэй. – Осторожнее.
Схватив Мадлен за локоть, он втянул ее в комнату. Ветер негодующе взревел, как будто надеялся добраться до них сквозь стены. Лампа погасла. Магия не вынесла натиска стихии. В темноте раздался глухой стук дерева о камень, потом грохот обвалившихся балок, сводчатые двери отлетели, словно в них ударили тараном. Порыв ветра отшвырнул Мадлен назад.
Рэй что-то крикнул, но ей некогда было отвечать. Мадлен пыталась за что-нибудь ухватиться, пока он снова не сжал ее руку и не потащил в бушующую темноту. Ветер толкал ее в спину, выл в проходах. За ними с грохотом захлопнулась невидимая дверь. Мадлен облегченно вздохнула.
– Боги, защитите нас! – Она никогда в жизни не видела такой свирепой бури, которая ревела, билась и нападала, словно живое существо.
– Вы не пострадали? – спросил Рэй, не ослабляя хватку.
– К счастью, нет.
Мадлен была несказанно благодарна ему за спасение. Ярость шторма увеличилась в сотни раз, ее бы давно унесло в море, если бы он не привел ее в убежище. Он вдруг потянул ее за собой, находя дорогу без всякого освещения.
Когда Рэй открыл дверь, тоннель заполнился магическим зеленоватым светом. Она снова услышала шторм и эхо людских голосов. Перед ними был коридор странной геометрической формы: углы и потолок, казалось, не сходились в положенных местах.
Эльф искоса взглянул на нее и потянул к себе. Мадлен сопротивлялась. Он улыбнулся ей так, словно у них теперь была общая страшная тайна. Он намотал ее волосы на руку, прижался к ним лицом, сделал глубокий вдох, пробурчал несколько незнакомых заковыристых слов и неожиданно отпустил ее. Затем, повернувшись к глухой каменной стене, он вошел прямо в нее. Мадлен потрясенно смотрела на то место, где он только что стоял.
Казалось, стена просто исчезла, открыв проход, хотя она никогда бы не подумала, что он там есть. Рэй оглянулся.
Она шагнула вперед, почти уверенная, что сейчас уткнется в камень. Нет. Ей вдруг показалось, что сзади мелькнула горящая фигура в алых одеждах, и она испуганно бросилась в проход. Но фигура исчезла, словно ее никогда и не было. Они стояли во мраке галереи, выходившей на огромную кухню. В дымоходах свистел ветер, пахло дымом и стряпней, громко залаяла собака, а вслед за этим раздался радостный крик молодого человека:
– Господин!
Внизу к ним повернулось множество голов. Белый крылатый котёнок чинно взошел по лестнице и с восторгом обтёрся об ноги Мадлен. Когда Кобэррэ шагнул к перилам, разговор тотчас стих, все опустились в поклоне. Сверху Мадлен видела соломенные волосы Изис и золотистую косу шамсмаденского вора, почтительно склонившегося в толпе юношей и девушек. Ослепительно белые огромные коты бродили между столами и котлами.
– Полноте, – сказал хозяин на наречии Милагро. – Как видите, мне удалось вернуть свою невесту.