Спящие боги
Шрифт:
Отряд еще топорщится перьями, еще вздрагивает неровно — сплетается. Но вот из перьев выплыли человечьи глаза, появилась одежда, кожа.
Рядом с Творимиром остановился Царь, грозно на него зыркнул:
— Опять сбежать удумал?
— Что случилось?.
– прошептал Творимир.
— А ничего! — раздраженно крикнул Бриген Марк. — Опять то же самое — у нас пир, а ты сбежать умудрился! Где ночь-то прошлялся?
— В озере был.
— Купался?
— Вроде.
— Дурень! — сплюнул Бриген.
Но царевы воины глядели на Творимира с уважением, как на смельчака — не побоялся
— Беру тебя в свои "Черные Псы". Идешь?
— Нет. — быстро ответил Творимир. — Уже наслужился.
— Когда же это?
— Да так… неважно.
— Ты с Царем так не говори! — испуганно прикрикнул Бриген Марк.
— Ничего. Я сегодня добрый. — усмехнулся Царь. — Ну, поехали…
И снова Творимир в седле, спросил у Бригена Марка.
— Сколько в замке пробыли?
— Да что с тобой? Здоров ли? — Бриген внимательно на него поглядел.
— Сейчас — да.
— Ночь. Одну ночь. Три сестры нас попотчевали…
Но ехавший рядом землянин тихим голосом поправил Бригена:
— Нас потчевала одна Сома. Жару хватило только на князя Лесного, и еще воина — "Черного Пса". Ну, а третья сестра, Стрева — их столкнула. Воин, пьяный, дурак — князя Лесного и убил. В подвал его потащили — такой оттуда вопль поднялся — по всему замку слышно… Бррр. Варварские нравы!.. Кстати, воин тот на тебя, Творимир, был похож. Говаривали, что он с ведьмой озерной связь имел. Коли бы ее выдал — спас бы себя.
— Ну, и что же — выдал? — дрогнувшим голосом спросил Творимир.
— Нет.
Глава 5
"Прости!"
Весь день скакали, и уже в потемках спереди хлынул трепетный свет большого города. В городе уже знали, кто скачет — ворота распахнуты. Стражи, бояре, простой люд — все сгибались в низких поклонах, а кто и на коленях стоял.
Они подъезжали к большому, нарядному, ждущему громкого пира дворцу, а из людской толпы окрикнули Творимира:
— Володушка, сыночек!..
Он глянул, и увидел, и узнал. Эта старая, согбенная трудами женщина была матерью Волода-художника. Без отца жили (отец на войне погиб), она его воспитала, души не чаяла, но была безграмотной. И, жаждя выучиться, бежал Волод в стольный град…
Только сейчас он это вспомнил, почувствовал жалость, хотел вырваться к ней, однако поток повлек его дальше, ко дворцу.
Ну, а возле дворца уже поджидали их дурные вести. Местный градоначальник стоял на коленях, трясся, лепетал:
— Царь-батюшка, не велите казнить, велите слово молвить.
Царь, того и гляди, прожжет его черными очами — надвинулся, схватил за бороду, вверх дернул.
— А ну, говори, собака! — Царь был не в духе — устал за день от скачки, да и болела после вчерашней пьянки голова.
— Ох, не сносить мне своей головушки… — проблеял градоначальник. — Мужичье-дурачье, украли гроб… гроб Весны!.. — и тут же зачастил. — Но я не виноват!.. Не виноват!.. Спрашивайте с…
Но он не успел договорить, потому что Царь с размаху ударил его кованым железом сапогом по шее. Кашляя кровью, извиваясь, несчастный, еще пытался что-то сказать, но Царь крикнул:
— Четвертовать!
Градоначальнику выкрутили руки, оттащили в сторону, где, в скором времени, и был исполнен приказ Тирана.
Волод, хорошо знал, что такое Гроб Весны.
Ведь известно, как повелось в природе: на смену Зимы приходит Весна, затем: Лето, Осень… У каждого из времен года есть свое Божество. Весна — вечно младая красавица. Лето — пышное, щедрому небу подобное. Осень — печальная, вначале золотая, затем — увядшая, темная. Зима — сначала белая красавица, а к концу — в старуху превращается, не хочет место Весне уступать, февральскими ветрами ворчит. И однажды задумала Зима навечно свое правление оставить. Подговорила она ветры северные, а они так печально петь умеют — заслушаешься и заснешь. Так пришли они в хоромы к Весне, Лету и Осени и усыпали их. Зима их в гробы уложила, и заточила в недрах Ледовой Горы, которая на дальнем севере стояла. Возрадовалась Зима — бурями взвыла, ледяными ветрами землю хлестать стала. Ей хорошо, а людям — и холодно и жутко. Ведь не будет урожая, что кушать то? Реки, озера до дна промерзли; деревья от холода трещат — кора на них лопается. Но нашелся герой — дошел до ледяной горы, обманул ветры, которые вход сторожили, и освободил Весну, Лето и Осень. Весна первой пришла, прогнала Зиму, и дальше времена года сменялись в прежнем порядке… Однако, остался Гроб в котором Весна в Ледовой Горе спала. И от Весны гроб чудесным стал: рядом с ним любой человек великие силы получал…
А теперь гроб выкрали…
Вскоре выяснилось, что грабители далеко не ушли. Это были жители окрестных деревень. Захватили они небольшую крепость, да и сидели там теперь с гробом, неведомо на что надеялись.
Царь неистовствовал:
— Войско мое! Сейчас же на бунтовщиков скачем! Завтра их кровью умоемся!
И, хотя все были крайне измождены, никто не осмелился противиться гневному Тирану. Так бы, на взмыленных конях, и сами чуть живые, и поскакали бы. Однако Царь почувствовал сильную головную боль — синюшный, на мертвеца похожий, заскрежетал зубами, велел до утра оставаться…
И Творимир-Волод до утра получил свободу. Сейчас он больше был Володом, и он хотел увидеть бедную свою мать, прощения у нее попросить.
И вот он уже шагает по темным, молчаливым улицам… Вдруг понял, что заблудился — слишком давно здесь не был.
Открылась дверь, в сияющем проеме появилась девичья фигура — она поманила Творимира:
— Ну, наконец-то. Заходи.
Волод попятился:
— Мы уже встречались — ты Жара-сладостратие…
Девушка улыбнулась:
— Нет. Ты знаешь — мое имя, Любава…
Творимир зажал уши и бросился в темень. Долго метался по безликим улицам, и, наконец, увидев, что уже розовеет заря, закричал:
— Мама!
Но в ответ лишь кот мяукнул…
Творимир вновь побежал, и вскоре вылетел на широкую улицу. Нарастал конский топот, и вот из-за поворота вылетело войско: во главе — Царь, а дальше: Бриген Марк в черном, "Черные Псы", и простые воины…
Творимир сжал голову, застонал:
— Неужели опять видение? Видение — это испытание, боль. Нет-нет не хочу!..