Спящие боги
Шрифт:
— Я сяду на него обнаженный, и ты, обнаженная сядешь мне на колени. Я обниму тебе крепко и… потом мы испытаем оргазм…
— Как ты можешь так говорить? Я думала, ты… — голос Анны дрогнул. — А ты такой же распущенный, как и те, кто в монастырь наведывался… Пойми: оттого, что люди не могут сдерживать свои страсти, и идут все их беды. Это так эгоистично — кто-то наслаждается, а кто-то страдает. И тому, кто наслаждается, безразличны страдания иных. Раз есть в мире зло — мы все силы должны отдавать Добру, а не потакать…
— Ну, довольно
Творимир совсем не чувствовал себя виновным. Нет — он уверен был, что Анна принадлежит ему, и только ему. А особое раздражение он испытывал к религии — еще раз пробормотал о том, что ей "запудрили мозги", и шагнул к ней с самыми решительными намереньями. Если бы она бросилась бежать — он бросился бы за нею, и повалил на землю; если бы она стала отбиваться — он бы ее скрутил.
Но тут вздрогнула земля — меж ними протянулась трещина. Трещина стремительно разрасталась, из нее валил пар. Это уже и не трещина, а ущелье. До Анны десять… уже двадцать… тридцать метров…
Сквозь беспрерывный грохот услышал Творимир ее жалостливый окрик:
— Что же ты наделал… Зачем сердце страстью расколол…
От волнения на лице Творимира обильно выступил пот, он бормотал:
— …Из головы вылетело, что это — живая планета… И теперь все пошло на перекос… Черт!..
Тут почва сильно передернулась — Творимир заскользил в пропасть. В последнее мгновенье успел ухватиться за травный клубень — но он уже висел над бездной, а травы трещали, выползали из крошащейся земля.
Пот обильно скатывался по лбу, застилал глаза — губы Творимира дрожали, он нервно выдыхал:
— И что же… погибну сейчас, что ли?.. Как нелепо…
Он попытался потянуться, но травный клубень вырвался, и Творимир покатился по отвесному склону. Он пытался вцепиться в землю, но тщетно — движенье было слишком быстрым.
И вдруг склон оборвался — началась бездна с совершенно отвесными, стремительно уводящими вниз склонами. Он ожидал, что на дне увидит свет — света не было, там темными щупальцами клубился мрак.
Сердце Творимира сжалось ужасом, а сам он вдруг зашептал:
— Пожалуйста, не дай мне погибнуть… Я не хочу погибнуть… Я не хочу этого мрака… Ну, пожалуйста, ну прости меня….
И тут он увидел, что в тех черных гранитных стенах, мимо которых он летел — множество маленьких окошечек. Этих окошек было больше чем росинок в поле, чем звезд в небе — десятки, а то и сотни тысяч крапинок. За некоторыми окошками провисал зловещий мрак, за иными — тускло мерцала сама смерть. И, словно железку к магниту, притянуло Творимира к одному из этих окон…
Он ворвался в узенькую, каменную комнатушку. Пребольно ударился о стену, но вот уже вскочил на ноги, огляделся.
От одной стены отделилось чудище. Как и положено, у чудища была клыкастая пасть, когтистые лапы, безумно выпученные глазищи, и чрезвычайно низкий лоб. Чудище
Творимир не испытал никакой радости от этой победы — он метнулся в узенький коридорчик. Коридорчик изогнулся под прямым углом, затем — еще и еще. Затем ход раздвоился. Затем — разтроился… Открылось несколько лестниц. Творимир выбрал ту, которая вела вверх. Пробежал не менее сотни ступеней, но тут стало темно — лестница оборвалась, и Творимир полетел вниз.
Ударился о каменный пол. Вновь оказался в маленькой комнатушке, и вновь на него бросилось чудище. Это чудище было куда страшнее и сильнее первого, однако Творимиру удалось заманить его к черному, бездонному колодцу в центре комнатки — там чудовище и сгинуло.
Из этой комнатки открывалось два прохода — Творимир сделал выбор, и вот вновь вилял среди резких, узких углов. Дверка — из-за нее слышалось зловещее шипенье, осторожно приоткрыл дверь — веющая могильным хладом тень метнулась на него — Творимир едва успел захлопнуть.
Затравленно огляделся, и тут приметил — в углу валялся лист с некими письменами. Подобрал, стал разбирать — оказывается, там описывалось, как уничтожить призрачную тварь: надо было собрать некий механизм из предметов, разбросанных в этом коридоре.
Битый час он ползал, собирал некие изогнутые палочки. Потом еще несколько часов, обливаясь жарким потом, согласуясь с инструкцией, собирал механизм. И вот в его руках нечто стрекочущее, дышащее опасным красным дымом. Творимир завопил, и, выставив орудие пред собою, бросился в комнату с призраком — тот забился в угол — красный дым обволок, растворил в себе тварь.
Взмокший, трясущийся от долгого напряжения Творимир усмехнулся:
— Ну, вот — расправился с тобой… теперь дальше…
Но он шагнул к окну. Увидел противоположную гранитную стену — мириады зловещих окошек зияли в ней. Тысячи этажей взметались вверх, тысячи этажей уводили в бездну.
Творимир схватился за голову, и застонал:
— Куда бежать?.. Ведь все это — безумие… Анна, пожалуйста, если ты можешь — помоги мне…
И он замер: несколько минут простоял так — прислушивался. Ответа не было.
Развернулся, прошептал:
— Что ж — буду бежать по этим коридорам; буду карабкаться вверх, сколько хватит сил…
Он побежал по очередному коридору — стены оказались в чем-то темно-липком. Творимир поскользнулся, упал — вымазал ладони и лицо, почувствовал сильное жжение.
Бросился дальше. Жжение усиливалось. Тело Творимира преображалось. Он завопил. Вместо ног и рук вырвались покрытые жесткой щетиной лапы; лицо разорвалось в морду отвратительного насекомого.
Бешеный, неусыпный голод, а еще неконтролируемая жажда спариваться гнали его вперед. Человеческие мысли терялись под могучими инстинктами.