Стакан воды (сборник)
Шрифт:
Мишонне (радостно). Вот и хорошо! Но тогда скажи, зачем же всем жертвовать ради неблагодарного?
Адриенна. Зачем? И вы меня спрашиваете зачем? Разве я не имею права отомстить, разве я не вольна выбрать месть? Разве вы только что не слышали, что в ближайшее время ему предстоит сражаться, победить, завоевать герцогство, быть может – корону? И подумайте только, подумайте… Вдруг он будет обязан ею мне… Вдруг он получит ее из моих рук? Вдруг он станет королем благодаря той, которую он покинул, которой изменил! Станет королем благодаря преданности бедной комедиантки! О, тогда, как бы он ни старался, ему не забыть меня! Тогда, даже если в сердце его будет молчать любовь, ему
«Ты милости презрел, я их удвою сам» [131] .
О мой старый Корнель! Приди мне на помощь. Поддержи во мне мужество, наполни мое сердце великодушными порывами, возвышенными чувствами, которые ты так часто поручал мне выражать на сцене! Докажи им всем, что, погружаясь в мир твоих благородных мыслей, мы, актеры, научаемся чему-то большему, чем только удачное истолкование твоего гения. То, о чем ты говорил, я исполню на деле! (К Мишонне.) Бегите! Скорее освободите его! Я буду вас ждать у себя. (Уходит в среднюю дверь.)
131
«Ты милости презрел, я их удвою сам». – Стих из трагедии Корнеля «Цинна» (действие V, явление 3) в переводе Вс. Рождественского.
Явление V
Мишонне один (идет за шляпой, которую он в первом явлении положил на одно из кресел слева).
Мишонне. Да, она права, что так рассчитывает на меня, потому что я, пожалуй, еще безрассуднее, чем она сама! Ведь она жертвует всем своим состоянием ради возлюбленного – тут все понятно. А я? Я свое состояние отдаю ради соперника! (Вздыхая.) Ну и что же! Она так хочет, это ее радует. Значит, радует и меня! Но и у великого Корнеля не найдет она того чувства, которое испытываю я, не найдет такого взлета в глупости… ведь я терзаюсь ее страданием! Я чуть ли не гневаюсь на него… за то, что он ее не любит… А если бы он ее любил, я был бы в бешенстве! (Видя принцессу, которая выходит из комнаты справа.) Боже! Какая красивая дама! Вероятно, хозяйка дома. (Кланяется, но принцесса не замечает его.) Она меня не видит, значит, можно уйти, не беспокоя ее. Пойду выполню поручение, отдам наши денежки России. (Уходит в среднюю дверь.)
Явление VI
Принцесса одна, потом аббат.
Принцесса (в раздумье). Пусть Морис только попробует вернуться к ней! А что касается моих цепей – теперь он, вероятно, понял, что порвать их не так легко. Единственное, что меня тревожит, – это браслет, который я вчера получила от мужа и потеряла во время бегства. Когда это могло случиться? Конечно, когда я садилась в наемную карету, которой мне пришлось воспользоваться. Впрочем, никто не знает, что это мой браслет. А несколькими бриллиантами меньше – это уж забота принца. Самое главное, самое существенное для меня – выяснить, кто эта женщина, которая взяла над ним такую власть. «Та, которой он все доверяет». Подумать только: эта тайна, больше того – сама соперница уже была в моих руках, и все это выскользнуло у меня из-за мужа, который все перепутал, когда он явился с канделябром. Другого и ждать нечего от света науки! Я вне себя, и при первом же случае принц… (Замечая аббата, любезно.) Ах, это вы, аббат!
Аббат (выходит слева). Вы, принцесса? И уже великолепны, обворожительны…
Принцесса. Я заранее приготовилась к приему гостей и в ожидании задумалась.
Аббат. Уверен, не обо мне.
Принцесса. Как знать? Я задумалась о мести, а помочь мне в ней я вам не запрещала – наоборот!
Аббат (с живостью). Так вот, представьте себе, принцесса, я в ярости. Я еще ничего не разузнал.
Принцесса (улыбаясь). Вот как? Вы меня успокаиваете. Я так была уверена в ваших талантах и ловкости, что уже страшилась награды, которую обещала вам. Значит, судьба и вы сами избавляете меня…
Аббат (с живостью). Ах, не говорите со мной так! Это приводит меня в отчаяние! Был момент, когда мне уже казалось, что все выясняется. Были полные основания считать, что это Дюкло.
Принцесса. Дюкло!
Аббат. Ваш муж сам был в этом уверен; он сам мне говорил и доказывал.
Принцесса. Тем более нельзя этому верить. А вот я – то ли счастливее, то ли ловчее вас. Я видела эту загадочную красавицу. По странной случайности я оказалась… несколько дней тому назад, на прошлой неделе… одновременно с ней… в деревне… в темной, очень темной аллее…
Аббат. Быть не может!
Принцесса. Я не разглядела ее, но слышала фразу… несколько слов, которые она произнесла… Я запомнила их: «Не бойтесь. Вашу тайну мне поведал человек, который мне доверяет всё». Слова, конечно, ничего не значащие, но вот что странно: голос, выражение, с каким они были произнесены, мне хорошо знакомы. Чем более я вспоминаю этот голос, тем более мне кажется, что я где-то слышала его много раз.
Аббат. Вы думаете?
Принцесса. Я убеждена. Где я его слышала? Этого я сказать не могу. Сначала я подумала, что это герцогиня Мирпуа. Я поспешила к ней сегодня утром с дружеским визитом – у нее резкий, пронзительный голос, от которого ушам больно! Оттуда я отправилась к госпоже де Сансер, госпоже де Бово, госпоже де Водемон, чтобы справиться об их здоровье. Они были весьма тронуты моей заботой, не говоря уже о том, что я слушала их с редкостным вниманием. Какая болтовня! Какие все пустяки! Что за скука! Я все это вытерпела. Я совершила героический подвиг – и зря. Все это ни к чему. А между тем то был голос женщины, с которой я часто… постоянно… встречаюсь в своем кругу!
Аббат (живо). Погодите! А виделись вы с герцогиней д’Омон?
Принцесса (живо). Нет! Почему вы спрашиваете?
Аббат. Идея! Наитие!
Принцесса (живо). Да, пожалуй! Вчера она так интересовалась и явно сочувствовала графу Саксонскому! Она знает так много интимных подробностей его жизни якобы от Флорестана де Бель-Иля…
Аббат (смеясь). Ее кузена.
Принцесса. Вы верите в кузенов?
Аббат. Ни капли. Ими пользуются обычно, как накидками во время грозы.
Явление VII
Принцесса, аббат, лакей, Атенаис.
Лакей (докладывает). Ее светлость герцогиня д’Омон.
Принцесса (шепотом, аббату). Сама судьба нам ее посылает. (Идет навстречу гостье.) Это вы, дорогая! Как мило, что вы приехали к нам в такой ранний час. Мы с аббатом как раз о вас говорили и, как знать, может быть, сказали бы на ваш счет что-нибудь дурное.