Сталин. По ту сторону добра и зла
Шрифт:
Надо думать, Сталин покончил бы с этой партией за один самый только «воздух равенства и отсутствие лизоблюдства и козыряния», даже если бы она больше ничего не сделала. Одно это в его глазах было уже тяжким преступлением. С его подачи испанские коммунисты стали все громче говорить о том, что пропаганда этой небольшой каталонской партии якобы раскалывает и ослабляет правительственные силы, подвергая опасности... исход войны! И ничего удивительного в том, что, в конце концов, ПОУМ была объявлена шайкой «замаскированных фашистов», не было. К этому приложил свою руку и незапятнанный Орлов.
Таким образом, по мере советской интервенции в Испанию там одновременно шли две гражданские войны: одна — с франкистами, вторая — тайная, против всех тех, кто имел несчастье не разделять сталинские идеи и не подчиняться ему и его коминтерновским эмиссарам. И, конечно же, она сыграла известную роль в поражении республики.
Что же касается такого сталинского подпевалы, как Кольцов, то он погиб не от «гнусной руки» Троцкого, а от большевистской десницы «лучшего друга всех советских писателей». И кто знает, может быть, ему так было и на самом деле легче. Кричал же один из идущих на расстрел генералов: «Да здравствует товарищ Сталин!»
Орлову в этом отношении повезло. Он не строил никаких иллюзий в отношении диктатора и при первой же опасности бежал на Запад. А вот всем тем, кто имел несчастье попасть под подозрение в Советском Союзе, не повезло. Судебный процесс еще не закончился, а Сталин уже отдал распоряжение местным властям провести митинги трудящихся с требованием высшей меры для предателей.
Одновременно НКВД с невиданным доселе размахом приступил к арестам и расстрелам в офицерском корпусе. В 1938 году последовала вторая волна, кульминацией которой явился расстрел в конце июля Главнокомандующего флотом адмирала Орлова, шести командармов и восемнадцати политических деятелей, среди которых был член Политбюро Рудзутак. Маршала Блюхера арестовали в октябре как японского шпиона. Каждый день его избивали до полусмерти, но он был одним из тех немногих, кто так ничего и не подписал.
В результате же всей чистки Сталиным было уничтожено 3 из 5 маршалов, 13 из 15 командармов, 8 из 9 адмиралов флота и адмиралов 1-го ранга, 50 из 57 командиров корпусов, 154 из 186 дивизионных комиссаров, 16 из 16 замполитов армии, 25 из 28 замполитов корпусов, 58 из 64 дивизионных комиссаров, 11 из 11 заместителей наркома обороны, 98 из 108 членов Высшего военного совета.
Однако Сталин не ограничился избиением высшего офицерства. Он обрушил свою десницу и на средний состав армии. В результате только с мая 1937 по сентябрь 1938 года Красная Армия лишилась 36 761 военачальника и более 3 тысяч офицеров флота.
Если же учесть всех репрессированных и тех, кто был расстрелян уже после 1938 года, то численность уничтоженных командиров составит 43 тысячи человек только на уровне командиров рот и батальонов. И если верить Рою Медведеву, то ни одна армия в мире не потеряла столько офицеров в войне, сколько их было истреблено в СССР в мирное время.
Но дело было, конечно же, не только в цифрах. Как известно, после Гражданской войны партия и Сталин сделали немало для создания хорошо оснащенной современной армии во главе с настоящими профессионалами своего дела. И именно те, кто создавал эту самую армию и начинал мыслить уже совершенно новыми военными категориями, и были уничтожены в первую очередь. И теперь Сталину и Ворошилову предстояло воссоздавать практически заново весь офицерский состав трех видов Вооруженных сил. А где два этих военных гения собирались взять почти тысячу необходимых для армии офицеров высшего ранга, вряд ли знали они сами.
Да, со временем в Советской армии появятся новые талантливые военачальники и полководцы, которые сумеют переломить ход войны и начать бить фашистов. Но за эту горькую во всех отношениях науку страна заплатит страшную цену.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
По сей день идут дискуссии на тему, готовился ли Сталин к войне. Если даже и готовился, то весьма странным образом. Что косвенно признал и сам Гитлер. Именно он в ответ на колебания своих генералов начинать войну привел неотразимый довод о слабости вражеской армии и потребовал «использовать момент».
Единственным объяснением столь беспощадного истребления собственной армии может быть только то, что Сталин пошел на беспрецедентное ослабление своей страны в надежде на то, что после «чистки» в его армии не останется уже никого, кто воспользуется войной и лишит его власти. Конечно, Сталин не ограничился репрессиями только в армии и усилил чистку партийной, правительственной и хозяйственной элиты. По его прямым указаниям в 1937-1938 годах были сняты с должности 90% членов райкомов, горкомов и ЦК республик.
И в какой уже раз особенно пострадал Ленинград, где Жданов начал свое наступление на состоявшемся в мае 1937 года собрании областной парторганизации, которая «раскрыла и изгнала из своих рядов антисоветских правотроцкистских двурушников, японо-германских диверсантов и шпионов».
Особенно отличался обер-палач Леонид Заковский, которого Жданов не без основания считал своей правой рукой. И вот что он говорил арестованному члену партии с 1906 года Розенблюму: «От хода и исхода суда будет зависеть дальнейшая твоя участь. Сдрейфишь и начнешь фальшивить — пеняй на себя. Выдержишь — сохранишь кочан, кормить и одевать буду до самой смерти».
Пока Жданов расправлялся с членами партии в Ленинграде, в Москве свирепствовал ярый обличитель сталинизма Никита Сергеевич Хрущев. И постарался он на славу. Арестовывал, расстреливал и ссылал в лагеря так, словно соревновался со Ждановым. Впрочем, возможно, так оно и было. Отстать в разоблачении врагов народа было себе дороже, и те, кто не выполнял спущенную «сверху» разнарядку, сам становился жертвой репрессий.
Вот и старались Ждановы и Хрущевы, уничтожая лучших специалистов и граждан. И своей цели они добились. По сей день мы часто не можем найти не только талантливого инженера, но даже сантехника, который бы с первого раза смог поставить унитаз.
Естественно, все то, что происходило в Москве и Ленинграде, творилось и по всей стране. Да и как могло быть иначе, если каждому району, каждому начальнику давалась разнарядка на троцкистов, шпионов и диверсантов, у которых были всего две дороги: на кладбище или в лагерь.
И если бы это не было так страшно, то можно сказать, что порой дело доходило до смешного. Так, будучи в Иванове, Каганович несколько раз обговаривал по телефону со Сталиным цифру репрессированных. И после нескольких звонков они сошлись на полутора тысячах. Сколько же среди приговоренных было врагов народа, не волновало уже никого.