Сталинград. Том пятый. Ударил фонтан огня
Шрифт:
– А дым? – не удержался Суфьяныч. – Он же фрицевский, нет?
– «Дым» – тоже мы. Я дал приказ зажечь трофейные дымовые шашки. Иначе каюк…Нэ доползли бы до вас. А тепер скажи, солдат. Только чисто, чэстно и ясно скажи.
Зачем признался? Стоял бы на своём – «не знаю». – Уже совсем иным тоном спросил майор, скользя повеселевшими глазами по остальным, будто смеялся: «Ну, сукины сыны – пулемётчики, наворотили дел…И не морщатся!»
– Я признался не от лихости, – ожил Григорич. – Почто буду таиться? Командира своего, робят подставлять? Совесть ещё имем. Раз стрелял, значит, признайся…Что касаемо…казните, коль оплошал. Я от вас… – он опять виновато поёжил разбитые губы, – добра не жду, на то вы и начальство.
«Ну, ты Григорич, молоток. Не ожидал зёма! – Нурмухамедов с благодарностью посмотрел на толстого, неуклюжего Бурёнкова.
…Кругом одобрительно заулыбались. Комбат Танкаев покорённый рассудительным, беззлобным голосом солдата, отошёл. Затем, вернулся:
– Значит от начальства «добра» нэ ждёш-ш, рядовой Бурёнков?
– Никак нет.
– Зря, рядовой Бурёнков. Отвэт неверный. Вы бойцы Красной Армии. Начальство нэ боятца, уважат надо. А ну, сними каску.
– ?– Григорич послушно снял. И комбат неожиданно для всех водрузил на него свою видавшую виды прострелянную фуражку. – Дарю! Носи на памят. Пуля, как и снаряд, два раза в одно мэсто не ложитца. Пусть эта фронтовая фуражка будэт тебе обэрегом-гьайкар, как у нас в горах говорят. Только в следующий раз, когда будэш стрэлят, бэри ниже на два пальца. Молодэц рядовой Бурёнков! Бдительный воин. – Комбат сверкнул глазами из-под чёрной аркады бровей. – Да, молодэц! Потому что мы на войне, а нэ на охоте. Абазов!
– Я!
– Сбегаеш к замкому по хозчасти капитану Радченко. Подберёш мне новую фуражку.
– Ест, товарищ комбат.
– Дзотов, Чайкин! – Танкаев обратился к сержантам. – Вывести бойцов на позиции, согласно своим мэстам. Снайпэрам занять свои «гнёзда». Быть готовым к атаке.
– Так точно!
Он пошёл пригибаясь по гудевшей на разные голоса траншее, делая чёткие замечания, давая ценные советы стрелкам, бронебойныйщикам, миномётчикам, принимал быстрые доклады младших командиров, когда внезапно столкнулся с нею.
– Вэра-а!
– Ты-ы! – совсем рядом он услышал её горячий сердечный выдох. – Живой, вернулся…Миша… – Она стояла в шаге от него. Из-под мокрого капюшона плащ-палатки блестела на Магомеда влажной несмелой улыбкой, смеющимися-беспокойными фиалковыми глазами.
Глава 4
– …Солдаты-ы! – голос генерала Хассе набирал мощь. Слова эхом отозвались от облупленных стен строений.
Юрген Ханс и Вим Ренер повернули головы. Оратор из Берлина, подражая фюреру, приблизил руки к груди-подбородку, словно играл на невидимой скрипке. Скрюченные в чёрных кожаных перчатках пальцы, казалось, держали незримый инструмент с ловкостью и осторожностью виртуоза. Узкие бойницы глаз чуть светились, обманчиво, как уголья потухающего костра. Долгая пауза торжественного молчания завершилась новым взрывом речи, заставившим железные шеренги солдат окаменеть.
– Я спрашиваю вас, бесстрашных сынов Фатерлянда, какие слова отлиты у вас на пряжках? Не слышу!
– «Бог с нами!» – рокочущим морским прибоем прокатилось над рядами тевтонских касок.
– Верно! Эти слова есть на всех ваших пряжках. «Бог с нами!» Это так же верно, как и о, что Бог – это наш вождь Адольф Гитлер. Гитлер – это Германия! Германия здесь с нами, в этом месте. Это должен помнить и зн7ать каждый из вас! Нет ничего более священного для немца, чем защита истинно христианских ценностей осквернённых и попранных нечестивыми большевиками. И эта благородная миссия, этот новый крестовый поход на Восток, отличает вас, солдат Третьего Рейха, от этих безбожных дикарей, недочеловеков! У них нет Бога! Молчанием и бездействием, хулой и вероломством, еврейской хитростью в России тысячу раз был предан и убит наш Спаситель!
Но у вас – Он есть – в душах, в ваших рыцарских, христианских сердцах! Бог с нами, даже здесь на проклятой территории врага. Но мы не будем бездействовать и молчать. Мы посланы сюда по воле фюрера, чтобы спасти, а не предать нашего Небесного Отца. Мы прибыли сюда: отомстить и покарать неразумных безбожников, чтобы раз и навсегда стереть с лица земли этот славянский навоз, этот смердящий на всю Европу пресловутый «русский мир».
Генерал, возвышавшийся над боевыми знамёнами, в полный рост, стоявший на башне «тигра», продолжал делать энергичные жесты руками, вскидывая вверх чёрный кулак, и ветер разносил над плотными, стройными шеренгами автоматчиков его яростные надрывные призывы. Это был геббельсовский трибун и его прибытие в Сталинград, в канун решительного октябрьского наступления 6-й армии, чем-то напоминало явление народу пророка, древний библейский въезд в город, только вместо священного осла под ним был прокопчённый, в цветных пятнах и разводах маскировочного камуфляжа танк. Каре ревело восторженно. В воздух летели пилотки-фуражки. На обгорелых деревьях, на уцелевших этажах домов, в оконных проёмах всюду виднелись солдаты. Всё было пёстро и волнительно от красно-бело-чёрных знамён и нацистских полотнищ с жирными свастиками и воинственными орлами.
И если унтерштумфюрер Юрген Ханс, натирая в ладони оторванную пуговицу пестовал душе ненависть и сарказм к оскорбившему его генералу…То желторотый механик Ренер напротив, испытывал какой-то гипнотический всеобщий душевный подъём. В явлении «трибуна» было что-то чудовищное и великолепное. Жуткая и привлекательная смесь библейского и сиюминутного. Эклектика и красота, соединённые нацистской всеразрушающей, заразительной энергией. «Трибун», как поводырь и вождь племени, возвещавший своему народу божественное откровение, ведущий свой избранный народ через моря и пустыни в обетованные пределы – всё восхищало водителя-механика Ренера. Ему нравился и сам деятельный, поджарый генерал Ханнью Хассе и крепкие парни, окружавшие его с оружием и знамёнами. Особенно один из них, стоявший с права, с нацистским реющим на ветру стягом. Его крепкий бритый затылок блестел из-под пилотки на солнце, а белая рука, сжимавшая древко, рельефно перевивалась мускулами.
– …Знайте! Командование Германии всё больше стягивает сил к Сталинграду. Мы удваиваем вылеты наших транспортных самолётов с боеприпасами, провиантом еженедельно! Герман Геринг – второй человек в Империи Третьего Рейха, отец Люфтваффе, ежедневно держит руку на пульсе, следит за этим воздушным мостом и рапортует о сём нашему благословенному фюреру!
Знайте! Адольф Гитлер в Берлине делает всё, чтобы ваши доблестные дивизии ни в чём не нуждались, наконец, опрокинули на лопатки врага и сломали о железное колено хребет Советам!
Помните! Каждого из вас ждут награды и плодородные земли на Волге, в Крыму и в благодатных предгорьях Кавказа! Видит Бог! Романтичные времена заокеанских колоний миновали…Господин мира должен иметь колонии не за «семью морями», а у себя под боком, на этом же континенте. Наш фюрер в качестве колонии облюбовал для нации Восточное пространство до Уральских гор включительно! «Туземцы» – эти дикари славяне: русские, украинцы, белорусы, а так же все народы Кавказа, Крыма и Средней Азии, должны быть истреблены…и лишь лучшая здоровая-молодая часть стать «илотами», то есть рабами. Вашими рабами, сыны Третьего Рейха! Их рождаемость будет строго регламентирована; заболевших будут сразу уничтожать, детей рабов учить лишь азбуке немецкого языка, элементарным правилам сложения-вычитания, а так же правилам уличного движения, чтобы эти двуногие обезьяны – эффлинги, шретлинги, не бросались под колёса наших автомобилей. Все народы Советского Союза будут обращены в безгласных, исполнительных рабов, которыми будут управлять немцы-надсмотрщики, голубоглазые арийцы из элитных рядов СС. Не падайте духом! Генеральная программа фюрера, переведённая на военный язык – «План Барбаросса» и на язык оккупационной политики – «План Ост» – решительно никуда не делась!
А посему, – плотные зубы генерала Хассе хищно блеснули. – Нужно собраться с силами и утопить сталинские орды в Волге до последнего большевика! А уж потом, – генерал медленно смял незримую скрипку и чёрные пальцы его, как когти, щёлкнули друг о друга. – Рабы, сотни тысяч, миллионы послушных рабов безмерно приумножат немецкий достаток и процветание ваших семейств!
Да, путь к Величию Рейха – тернист и сложен. Per aspera ad astra. Да, Мировое господство просто так не даётся. За всё надо платить. Германию ждут новые испытания, трудности. Кровь и новые жертвы…Но эти жертвы не напрасно будут брошены на алтарь войны. Именно жертвы и кровь – цементируют нацию! Варвары, живущие на этих обширных землях жестоки и кровожадны… Но это значит для тевтонского меча лишь одно: он будет ещё более неутомим и беспощаден к врагам Рейха. Как Бог свят! Мы устроим упрямым большевикам кровавую оргию! Заставим их пожирать самих себя, как в проклятом Ленинграде. Мы устроим пир на костях, каких не видело ещё Человечество со времён сотворения мира! Пусть русские насыщаются мясом своих же людей…И пусть этих жертв будет столько, сколько они сумеют поймать и сожрать…до своей собственной гибели!