Стальное зеркало
Шрифт:
То же самое творится и на юго-западе. Гарнизоны Буржа и Орлеана переходили Луару, чтобы напасть на очередные обозы, увести то, что можно, уничтожить остальное — и возвращались за реку. Их ждали, на них устраивали засады, посылали ложные обозы — но обе стороны слишком хорошо знали треугольник между Орлеаном, Буржем и Осером. Несомненно, оба войска получали много удовольствия, играя в увлекательнейшие игры, но на снабжении это сказывалось весьма печально. Для армии Арелата. Поскольку армия Аурелии имела за спиной и Иль-де-Франс, «остров франков», и все земли вплоть до залива Сены.
Генералитет стыдливо докладывает обо всем этом неустройстве. Обещает принять меры. Обещает покончить с де ла
Тем более, что генерал — армориканец, и в аурелианскую армию попал, как попадают младшие сыновья. И значит — в теории — открыт для торговли. Это, впрочем, пустые мечты, потому что если чем и прославился за эти годы де ла Ну — помимо дотошности, тактического блеска и выходящей за всякие пределы невозмутимости, — честностью. Скрупулезной, непробиваемой, дословной. Очень красивый человек — простой, одинаковый. И давно присвоен другими.
А теперь он известен еще и как наставник нового коннетабля Аурелии, герцога Ангулемского. Ученик перерос учителя на две головы — и это говорит о том, что де ла Ну был действительно хорошим наставником. Едва ли его возьмут в плен — и это весьма досадно, Его Величеству было бы интересно лично побеседовать с аурелианским генералом. Должно быть, вблизи он выглядит так же красиво, как и в рапортах, докладах и мелких неприятностях арелатской армии.
— То есть, — подводит черту король, — на нынешний момент мы не можем позволить себе продвижение вперед и не сможем позволить себе вплоть до весны. Если весной с действиями в нашем тылу будет покончено. — В чем король сомневается.
— Но, Ваше Величество… — Говорили они, конечно, совсем другое. Но сказали именно это.
— Не можем.
Даже с военной точки зрения. А есть еще и политическая. Де ла Ну не зря открыл охоту. Шампань бедна. С этой землей неправильно обращаются. Но зато в случае войны и выжигать ее не нужно. На этих меловых холмах не возьмешь достаточно. Разве что в городах, но об этом позаботились. Если не отступить, не заняться тылом, не обеспечить линии снабжения, скоро для тех, кто живет здесь, мы из освободителей или в худшем случае из шила, разменянного на мыло, превратимся в грабителей, которые отнимают последнее.
Нужно сделать так, чтобы сначала мы накормили эту землю, а потом она начала кормить нас — с радостью, потому что остатки по новым меркам считались бы роскошью по старым. Это не новая мысль, не новый способ. Он уже опробован армией Аурелии на франконской границе, как раз под командованием де ла Ну. Герцог Ангулемский, тогда еще полковник, ухитрился сделать так, что местное население, упершееся лбом в идеи франконских проповедников, стало считать полковника Валуа-Ангулема не католиком-злодеем, а защитой от собственных господ. Всего-то прекратить злоупотребления, заняться устройством земли… И забирать на снабжение ровно столько, сколько и необходимо, а не вдвое больше, чтобы половину продать — и потратить деньги либо на мятежи против армии, либо на свои собственные нужды, смотря кто забирает, владельцы поместий или интенданты крепостей. В Шампани можно сделать то же самое, но для этого необходимо стать здесь не армией захватчиков, а властью. Нужно два-три года, и сюда потянутся даже с юга, не говоря уж о центральной части страны.
— Ваше Величество, мы не должны отступать. Сейчас, когда победа близка, этого ни в коем случае нельзя делать.
— Где для вас лежит победа, господин генерал? В Лютеции?
— Да, Ваше
Кланяются, мудро качают головами. Вороний парламент. К счастью, амбиции большинства присутствующих не идут дальше удачной службы. К сожалению, способностей у того же большинства хватает разве что на это. Впрочем, приказы они исполняют. Хорошо и с толком, но не более. Нет лиц, думает король, совершенно нет лиц. Ровный ряд в черных мундирах, и не на кого смотреть.
— Наша победа уже состоялась. Мы вернули устье Роны, вышли к морю, взяли Марсель. — Взяли — и не погубили. То ли невидимый Господь муравейников все же вразумил де Рубо, то ли мастера опять не подвело чутье. Так или иначе, он сделал то, что нужно, именно тогда, когда нужно. Отвел беду от города и — это уже, наверное, случайность — навлек ее на противника и опасного, неверного союзника. Морского десанта со стороны Галлии можно не опасаться еще месяца три… — Все это останется у нас, как и часть северных земель. А сейчас нам нужно только одно — не заплатить за победу слишком дорого.
— Тогда нам следует перенести свое внимание на север. Реймс. — говорит Анри д'Альбон. Самый толковый из них, пожалуй. Хотя мнение общее. Реймс. Заветная мечта Франконии. Очень надежно укрепленный город за Марной. — Оттуда нас будут постоянно атаковать. Аурелия увела от линии Сен-Кантен-Дьепп не более четверти армии, и Валуа-Ангулем будет действовать, опираясь на Реймс. Мы должны опередить его.
Генерал д'Альбон, младший брат графа Вьеннского, из древнего рода королевских сенешалей. Вторые сыновья обычно идут в армию. Редкий случай, когда кровь и притязания соответствуют талантам. На юге воюет генерал де Рубо, младший сын первого камергера Его Величества… его притязания много меньше талантов, и он в армии Арелата — исключение. Слишком много громких фамилий, слишком мало способных военных. Умение сражаться не передается по наследству, хотя дворянство свято верует в обратное. Чем выше титул, тем выше звание. Графу де Рэ казалось зазорным ходить в полковниках, хотя тут, конечно, не в недостатке таланта было дело…
— Господин генерал, — король касается пальцем группы башенок. — Мы с чувствительными потерями взяли Эперне, а это куда более слабая крепость. Вы считаете, что мы сможем во-первых взять, во-вторых, в ближайший год удержать Реймс? Подумайте, чего будет стоить неудачная попытка. Проиграв, мы отдадим и Эперне, и, вероятно, не удержим южный берег Марны. Коннетабль не станет форсировать зимой Марну, это невозможно из-за паводков. — Это война. А вот и рифма к ней. — И потом, вы считаете, что нам стоит стать объектом притязаний Франконии? Я бы предпочел, чтобы наши северные соседи, если они пожелают вмешаться в дело, воевали с Аурелией, а не с нами.
— Но Ваше Величество, вы ведь…
После того, как король Филипп договорился с королем Тидреком, и двор, и верхушка армии искренне уверены, что Его Величество может договориться и с Сатаной, что уж там с правителем Франконии. Но заставить Тидрека плясать под свою дудку — и поигрывая на дудке, и бросая монетки в шапку танцора, и делая вид, что сейчас вовсе уйдешь с рыночной площади, и подкупая стражников, чтоб навешали оплеух бродячему актеру — много проще, чем найти общий язык с Триром. Да и полагаться на короля Галлии намного проще. Им движут простые соображения выгоды — торговой, политической, военной. А любой план, в который вложено много золота, выгодный для обеих сторон, удачный, как ни взгляни, Франкония может пустить по ветру лишь потому, что кому-то при дворе он показался недостаточно удовлетворяющим требованиям веры. Например, не грешно обмануть короля-католика, ибо слово, данное еретику-паписту, не стоит потраченного воздуха — как и слово, данное вильгельмианину с юга, недоверку…