Становление
Шрифт:
— Ну, как вы без меня? — спросил я у Северина, который встречал меня у порога одного из домов.
— Так всё, вроде, добре. Вот только Тихон с Алиханом подрались, оба порезанные лежать. То они из-за хранцуженки той. Приехала она с недорослями. А ищо Богдан слёг, прихворал, жар у него. Я лекаря вызвал. Вот ещё, корова одна издохла, а так всё добре, — сказал Северин, и я несколько секунд всматривался в его глаза, ища подвох.
Он это серьёзно!? Всё хорошо, прекрасная маркиза? Лишь только дом сгорел, все померли, но в остальном — всё хорошо.
— С чего Аннета приехала? — спросил
— Как я разумею, выпер её Карп, стало быть, Милентьевич взашей. И это… она тренировалась с нами, лихая какая-то стала, — удивлённо рассказывал Северин.
— Кроме того, почему мне не доложили об этом, меня более остального волнует, где месье Милле. Он отписывался мне, что прибудет лишь по весне, как немного просохнут дороги, — сказал я, уже предполагая, что Аннета прибыла одна.
И что за девка такая? Чемодан без ручки, уж точно. И прогнать нельзя, так как её отец начудит, а он мне нужен, и оставить подле себя невозможно. Никого и никогда я не смогу переубедить, что такая девица рядом со мной — это что-то иное, чем содержанка и пассия для сексуальных практик.
— Мисье же осталися в Белокуракино, — сказал Северин и прищурился. — Вашбродь, а вы чего пришли? Вижу, что показывать нам ничего не будете, так чего же? До Анны и пришли, до хранцуженки?
— С Богданом выпить, — расстроенно сказал я.
— Так Россия на Посту Великом!
— Да я огурцами солёными закушу, — отшутился я.
Вот он пример, когда мы предполагаем, а Господь располагает. Не судьба мне напиться. Северин пить не умеет, с двух стограммовых стаканов уже лыка не вяжет. А более ни с кем пить я не стану, чужие они пока.
— На тренировку! Всех гони! Покажите, чему выучились без меня! — сказал я, переменяя своё настроение.
Душевного разговора не случилось, может в том есть и Божественное проведение. Нечего предаваться питию и веселью, когда Россия на посту!
Через пятнадцать минут я смотрел, как несколько подростков, ну и двенадцать уже рослых молодых мужчин, разминались на расчищенной от снега площадке. Я требовал запоминать пока что пять разминочных комплексов, в зависимости от того, что именно следует делать на тренировке. Запомнили, это да, но сейчас вижу, что нужно поправлять, как правильно делать то или иное движение.
Было видно, насколько все старались. Однако, нужно понимать, что в этой компании не все ещё прониклись теми идеями, таинственность которых я снимаю лишь постепенно. Это беспризорники ещё где-то на контрасте в прошлой жизнью могут работать за идею, а вот остальным, тем же казачкам, нужно серьёзно платить.
В целом получается так, что я на этих людей уже потратил более, чем тысячу семьсот рублей. Это зарплата, покупка домов, инструмент, лошади, пистолеты, ружья, два штуцера, ну, и порох с пулями. Казалось бы, что деньги уходят в никуда, и пока такие телодвижения кажутся лишь прожектёрством.
Но… не было бы этого «но», то подобные начинания уже бы закрыл. Я не из тех людей, которые будут долго вкладываться в ничто, пытаясь выжать хоть что-то. Ребята и две девушки, которые сейчас прибыли из Белокуракино, не считая француженки, явно окрепли, как и те же бойцы Стойковича. В этом времени быть стройным и подкаченным — это ни то, что не модно,
Я не умоляю заслуг, не критикую вероятную выучку казаков-пластунов и даже не отрицаю, что на Руси могли быть воины-монахи, необычайно сильные и умелые, как тот же Пересвет. Но пока я не увижу систему казацких ухваток, оставляю за собой право несколько сомневаться. Те казаки, с которыми мне приходилось знаться в будущем, не гнушались использовать для подготовки апробированные общевойсковые и специальные методики, при этом, безусловно, имели некий свой, отличимый от многих, колорит.
И вот эти ещё не бойцы, но готовые ими стать, сейчас показывают, что смогли развить свои физические данные в нужном направлении, чтобы не сразу, но через год-полтора, а то и два, стать такими людьми, что смогут решать многие задачи. И важно понимать, что то, что смогут делать эти люди, сейчас, как серьёзный элемент войны, никем не воспринимается. А зря.
Пусть будет сюрпризом за тех, с кем России суждено воевать. Я не смогу оставаться в стороне, да и хотел бы заработать славу того, кто бросит всё и пойдёт громить врага, а не так, как было в иной реальности, когда Сперанского обвинили в франкофильстве и сослали.
— Так, Сева, коли ты за особу начальствующую, то неси мне книги затратные, а также роспись того, чем и сколько кормили всех бойцов, — сказал я и не увидел особой тревоги на лице заместителя отряда, может быть даже ничего не своровал, хотя вряд ли.
Меню я расписывал на каждые две недели, и после оно повторялось. Исходя из этого и закупались продукты, доставляемые приказчиком от купца Пылаева. Безусловно, здесь были отварные яйца, рыба, говядина, гречка, овсянка. Белки и медленные углеводы — основа рациона питания. К сожалению, зимой не достать овощей. И эту проблему к следующим холодам нужно было решить. Без витаминов и клетчатки здоровый и сильный организм не «построить».
На вскидку каких-либо прегрешений я не нашёл, да и не такая здесь серьёзная бухгалтерия, чтобы не понимать, что более или менее, но цифры сходятся.
— Аннету забираю, приеду через дня два, и будьте готовы к большой тренировке. Если Богдану станет хуже, присылай ко мне человека, будем вместе решать, как ему помогать, — сказал я и засобирался уходить.
— Ваше благородие, так чего ж Аннушку-то забираете, она ужо и хвранцузскому обучать нас стала, — взмолился Северин.
— Сева, а невеста твоя когда приедет? — спросил я и, не дожидаясь ответа, пошёл на стрельбище.
Стреляли в низине, примерно в версте от крайнего дома. Всё равно местные слышали звуки выстрелов. Но сюда, чтобы пострелять, приходят люди и кроме нас. Нынче всё дворянство переходит на дуэли на пистолетах. Где-то же нужно тренироваться в стрельбе почти каждому второму представителю привилегированного сословия. Так что выстрелы на окраинах Петербурга — привычное дело.