Старая добрая война
Шрифт:
— Обижаешь, офицер. Когда у меня была грязь?
— Так ты уйдешь или помочь?
— Кушайте на здоровье.
Туркмен поставил посуду на стол и вышел из КНП.
— Ну, чего ты к нему привязался? — спросил Середин заместителя. — Нормальный мужик, рассудительный, спокойный, и не забывай, он мог бы сидеть с семьей в тылу и делать на продажу чебуреки, а Оман пошел в ополчение.
— Да он не обиделся.
— В общем, Леня, так, вернется за посудой, извинишься!
— Но…
— Я все сказал, приятного аппетита!
Середин подошел к амбразуре, поднял бинокль.
Командно-наблюдательный пункт вынесен на левую сторону дороги, потому что отсюда весь пост украинцев и их позиций был на виду. В капонире стоял старенький, но еще вполне бойкий БТР-60 ПБ, основное здание из бетонных блоков и рядом еще одно, бывшее придорожное кафе, оно тоже обложено блоками, и там размещался КНП противника.
На украинской стороне все было спокойно. Такой же, как Дурдыев, повар мыл котел, на выносном посту у моста — солдат, наверняка еще один наблюдатель следит за позициями ополченцев из основного здания. В буферной зоне линии разграничения никого.
Он перевел бинокль на деревню Гурная. В ближайших огородах позиции минометного взвода, четыре ПМ-120, а их расчеты в домах — в деревне осталось много жителей, скорее всего, их просто не выпускали из селения, для прикрытия. Справа — высота 167,4, по виду обычный холм, заросший кустарником, за ним взвод «Акаций». Эти САУ периодически били по Горцевску, могли в любое время ударить и по посту. Пока не стреляли, но кто знает, не ударят ли этой ночью?
Оценив обстановку, Середин прошел к солдатской кровати, прилег.
Когда повар пришел за посудой, Леонид извинился перед ним.
— Э-э, товарищ старший лейтенант, я не в обиде, — сказал туркмен. — Мое дело какое — кушать готовить, кормить солдат, а на вас большая ответственность. Но если надо, то Дурдыев будет драться вместе со всеми.
— Хорошо, Оман, ступай!
— Спокойной вам ночи, товарищи офицеры.
Наступила ночь. Район затянула мгла, зажглись прожекторы с той и с этой стороны, которые иногда вяло шарили лучами по дороге и примыкающей к ней местности с севера и юга, захватывая русло быстрой Грынки.
Середин перевел в рабочее состояние портативную радиостанцию, по которой осуществлял связь между бойцами поста, разделся и накрылся простыней. Несмотря на то что было лето, начало августа выдалось прохладным и дождливым. Столбик термометра редко поднимался до двадцати четырех градусов, в основном же днем было около двадцати, совсем не летняя погода, в отличие от жаркого июля. Прилег и Иванов и тут же заснул. А Середину не спалось, он ни о чем не думал, мысли разбегались, просто лежал и смотрел в потолок. Решил посчитать до ста — старый прием, чтобы уснуть, но неожиданно сигналом вызова провибрировала портативная рация.
Роман сел на кровати, включил станцию:
— Да?!
— Это первый выносной пост.
— Слушаю.
— К блокпосту «укров» со стороны Лакино идет бронетранспортер, только что прошел мост. На посту движение между зданиями.
— Понял тебя, продолжай наблюдение.
Дозорный отключился.
Середин встал, подошел к амбразуре, поднес к глазам ночной прицел. Бронетранспортер с опознавательными знаками механизированной бригады прошел по дороге до перекрестка и ушел в глубь территории мимо капонира с таким же БТР-60 ПБ. Скрылся за основным зданием, затем мелькнул в пространстве между зданиями и встал за бывшим кафе. Простоял недолго, минут двадцать, а затем пошел к деревне Гурная.
— Что там? — спросил проснувшийся заместитель.
— БТР подходил на блокпост «укров».
— Усиление?
— Нет, постоял у командного пункта и ушел в Гурную.
— Новый начальник поста прибыл.
— Возможно, только почему ночью? Да и времени на сдачу-прием поста практически не было.
— А чего там сдавать или принимать? Там же то, что и у нас, за исключением техники — у них бронетранспортер, у нас БМП, ну, еще противотанковый комплекс «Фагот». Всего на одного человека больше. А ночью?
— Если это смена начальников, то ночью офицера привезли из бригады, а бывшего отправили в роту.
— Да какая нам разница, Ром? Спи, пока дают.
В это же время тенями мелькнули одетые в маскировочные лохмотья снайперы.
— Стрелки пошли. Ты проинструктировал, чтобы охотились только за вражескими снайперами?
— Да сколько можно твердить им одно и то же! Парни знают свое дело. А подстрелят дозорного или какого-нибудь придурка, который захочет в сортир, тоже неплохо.
— В ответ же получим массированный огонь со всего поста.
— Ну, и ничего, постреляем.
— А утром нам обоим задницы надерут за нарушение приказа. Если вообще не выгонят из батальона.
Пришлось Середину вызвать старшего группы снайперов. Впрочем, эта группа состояла всего из двух бойцов, но и среди них имелся старший — рядовой Ринат Бутаев, доброволец из Уфы.
— Бут! Ответь командиру.
— На связи! — тут же откликнулся башкир.
— Позиции заняли?
— Занимаем.
— Напоминаю. Ваша задача — борьба со снайперами противника. И никаких других целей, даже если кто-то из бойцов или новый начальник умудрятся справлять нужду прямо на дорогу. Только снайперы. Это понятно?
— Так точно, — без энтузиазма ответил Бутаев.
— Нарушите приказ, несмотря ни на какие заслуги, отдам под трибунал, ясно?
— Хорошенькое дельце. За убитого врага под трибунал?
— Я спросил, ясно?
— Так точно!
— Удачной охоты!
— Да какая ж теперь охота? Но благодарю. Приказ ясен, будет выполнен.
— Конец связи!
— Гуманист ты, Рома, — проговорил Иванов. — Как после боя определить, кто первым открыл огонь? При любом раскладе мы будем обвинять хохлов, а они, вместе с гребаной ОБСЕ, нас.